Д'Арманьяки-2

Приглядевшись внимательно, Майрал увидела протянутую руку, на которой лежал маленький предмет. Она потянулась к руке пленника. В тот миг, когда руки соприкоснулись, она почувствовала,…как всё её существо затрепетало от волнения и… счастья. Дрожащими пальцами она забрала этот предмет из руки пленника и в этот миг снова услышала его голос:

– Этот медальон у меня с рождения. Когда меня казнят, он попадёт в плохие руки. Позаботься о нём. Это моя последняя просьба к тебе.

– Тебя не казнят, – прошептала Майрал и, сжимая в руках полученный предмет, покинула темницу. Следом заспешила Маха. Она стала бурно высказывать негодование по поводу прошедшего разговора, но Майрал её не слушала. Направляясь за стражем в обратную дорогу, она снова и снова вспоминала весь разговор. Каждое слово. А более всего в её памяти запечатлелся миг, когда она коснулась рук пленника. Майрал чувствовала, что всё её лицо горит. Едва покинув пленника, она мечтала вновь его увидеть. Мечтала…вновь услышать голос, запавший ей в душу. Она не могла позволить ему умереть. Нет. Она поможет пленнику. Но как? Как? Только отец мог освободить его от наказания. Никогда прежде, она не обращалась к нему с подобной просьбой. Да и отец…никому не прощал подобной дерзости. Но она должна попытаться. Должна. «Что подумает отец, когда я попрошу помиловать пленника? – с внезапным ужасом подумала Майрал. – Я не смогу объяснить причину своего поступка. Он слишком мудр и сразу всё поймёт. Но я должна попытаться, иначе…» Майрал не хотела думать о завтрашнем дне. Она должна прямо сейчас пойти к отцу.

Покинув стены тюрьмы, Майрал к ужасу Махи направилась к отцу. Служанка пыталась отговорить свою госпожу. Говорила, что время позднее и великий визирь почивает. Что следует дождаться утра. Но ничего не могло пошатнуть уверенность Майрал. Она была тверда в своём решение.

Перед дверью ведущей в покои великого визиря, стоял Хамит…личный телохранитель отца. При виде Майрал, его взгляд выразил удивление. Что не помешало ему склониться в поклоне и отворить дверь. К счастью Майрал, визирь всё ещё не ложился. Он сидел на роскошной тахте. Перед ним стоял изящный столик, на котором лежали письменные принадлежности. Рядом лежали чётки, с которыми визирь не расставался. Визирь в очередной раз макнул перо в чернильницу, когда заметил Майрал. Лицо его выразило глубокое изумление. Подстать взгляду прозвучал и голос.

– Дочь моя…ты? В такой поздний час?

Майрал подошла к отцу, опустилась на колени и, откинув вуаль с лица, прижалась губами к его руке. Она оставалась в таком положение, пока вконец удивлённый таким поведением визирь, не заставил её подняться. Сам он тоже поднялся и очень внимательно посмотрел на лицо дочери. Не в силах выдержать проницательного взгляда отца, Майрал опустила глаза. Визирь, как мог мягко обратился к дочери.

– Я никогда не видел тебя такой. Что случилось, дочь моя? О чём ты просишь?

– Умоляю вас,…пощадите пленника, отец! – едва слышно прошептала Майрал.

Услышав эти слова, визирь нахмурился.

– Как ты осмелилась обратиться ко мне с такой просьбой?

– Не знаю…

На лице визиря вновь отразилось удивление.

– Не знаешь? Дочь моя…ты не больна? У тебя слишком бледное лицо!

– Отец, – Майрал подняла на визиря умоляющий взгляд, – простите его.

– А знаешь ли ты, что перед нашей встречей он убил пятнадцать янычар повелителя? – визирь говорил медленно, постоянно растягивая слова.

– Они убили его мать! – вырвалось у Майрал. Она тут же пожалела о своих словах. Но было уже поздно. Визирь всё услышал и, по всей видимости, сделал должные выводы. Какие? Прозвучало в следующих словах.

– Ты осмелилась пойти в тюрьму? Ты видела пленника? Говорила с ним? – в голосе визиря прозвучал скорее не гнев, а…растерянность. – Что с тобой, дочь моя? Я больше не узнаю тебя. Тебе хорошо известно, что подобное поведение может опозорить наше имя…

Майрал стояла перед визирем с таким несчастным видом, что визирь поневоле замолчал. Но ненадолго.

– И что он тебе сказал? – переменив тон, негромко осведомился визирь у своей дочери.

– Его зовут Азар. Он мамлюк из «дикого отряда», – не поднимая головы, ответила Майрал. – Я пообещала похоронить его мать, не спросив твоего разрешения.

– Что ты ещё ему пообещала? – с плохо сдерживаемый гневом поинтересовался визирь.

– Ничего отец. Только взяла…это… – Майрал открыла руку, в которой лежал медальон.

– Гяур! – воскликнул визирь, увидев изображение на медальоне. – Ты говорила с неверным…

– Отец…

– Замолчи! – гневно оборвал её визирь. – Я больше ничего не хочу слушать. Отправляйся в свои покои и больше никогда не смей с ним заговаривать. А это… – визирь забрал у дочери медальон, – останется у меня.

– Отец, – с мольбой прошептала Майрал с полными глазами слёз, – накажите меня, как пожелаете, только пощадите пленника, и позвольте мне позаботится о его матери. Никогда больше я не обращусь к вам с просьбой. Никогда…

– Она ещё ставит мне условия, – негодуя, вскричал визирь, – непокорная дочь. Или ты не слышала моих слов? Немедленно отправляйся к себе и не смей больше показываться мне на глаза.