Д'Артаньян в Бастилии

Они покинули палатку и направились к аванпостам. В лагере их пару раз окликнули часовые, но достаточно было друзьям назвать себя, даже не произнося пароля, который, разумеется, был им прекрасно известен, как их радостно приветствовали и беспрепятственно пропускали дальше.

Однако на границе лагеря в дозоре стояли более бдительные стражи. Командир пикета осведомился у них о причине, по которой мушкетеры хотят покинуть расположение войск после отбоя. Тогда гасконец взял офицера под руку и отвел его в сторону.

— Видите вы вон того плечистого господина? — спросил он шепотом.

— Кажется, это господин дю Валлон? — произнес тот.

— Тс-с! Он не хочет, чтобы его узнали!

— Но в чем причина?

— Вам, наверное, неизвестно, что дю Валлон — завзятый сердцеед.

— Ну, об этом можно догадаться. Весьма импозантный господин!

— Вот именно. Теперь вы сами понимаете…

— Кажется, начинаю понимать… Очевидно, какая-то дама назначила господину дю Баллону свидание…

— И он не хочет компрометировать ее.

— Но вы…

— Для нас он делает исключение, нас связывает давняя дружба. Кроме того, у дамы есть братья. Очень буйного нрава! Кто знает, что могло прийти им в голову, если они пронюхали о свидании… Понимаете? Мы обеспечиваем тыл!

— Теперь мне все ясно, господин д'Артаньян. Мы сделаем вид, что не заметили вас…

— А мы — вас!

Друзья зашагали в темноту, а дозорные, по команде своего начальника, отвернулись в сторону и направились своей дорогой.

— Что такое вы сказали ему, д'Артаньян? — с любопытством осведомился Портос.

— Я просто велел ему оставить нас в покое и не задавать лишних вопросов, — отвечал гасконец.

— И он сразу подчинился вам?!

— Ну разумеется! А что ему оставалось. Атос прав: слава — полезная штука, — отвечал д'Артаньян как ни в чем не бывало.

И трое друзей продолжили свой путь в кромешной темноте. Одни лишь звезды светили им. Одна лишь дружба указывала им дорогу.

— Где-то здесь, — проговорил Атос, останавливаясь у группы деревьев.

— Да-да, я узнаю эти деревья! — отозвался Портос. — Именно одно из них я и выломал потом, когда мы атаковали неприятеля.

— Тише! — перебил их д'Артаньян. — За деревьями кто-то есть.

— Во всяком случае, там есть лошадь, она всхрапнула, — прошептал Атос, прислушавшись.

— А вот и всадник! — раздалось из темноты, и перед ними возникла темная фигура, которую они тотчас же узнали.

— Арамис! Наш аббат! Друг мой! — хором воскликнули мушкетеры и три голоса слились в один.

Арамис подошел, и они обнялись.

— Значит, письмо отыскало вас. Признаться, я в атом был не совсем уверен, — сказал он.

— Мы обнаружили его в палатке два часа назад! Но как вам удалось передать его?!

Вместо ответа Арамис только загадочно улыбнулся, давая понять, что это не его секрет.

— Давайте лучше поговорим о вас, д'Артаньян, — предложил Арамис. — Не мог же я уехать, не попрощавшись и вдобавок томимый неизвестностью. Все ли устроилось благополучно? Сменил ли кардинал гнев на милость?

— Право, не знаю, — отвечал растроганный д'Артаньян. — Но господин де Тревиль обещал похлопотать за меня перед королем.

Арамис только вздохнул:

— Значит, еще ничего не известно?

— Увы, нет.

— Послушайте, д'Артаньян! А не отправиться ли вам со мной? — с неожиданной горячностью произнес Арамис. — Кто может поручиться в том, что кардиналу не вздумается снова упрятать вас в Бастилию!

Мушкетер сжал руку Арамиса. Они постояли молча.

Атос и Портос тоже хранили молчание.

— Я останусь, — просто ответил д'Артаньян.

— Я знал, что вы это скажете, — тихо отозвался Арамис.

Они помолчали еще. Из-за деревьев снова донеслись какие-то приглушенные звуки — очевидно, лошадь Арамиса переступала копытами. Вдруг она тихонько заржала. И на ее ржание откликнулась вторая. Потом конское ржание за тихло разом, будто кто-то сдавил лошадям губы и ноздри.

— Там кто-то есть? — спросили Атос с Портосом.

— Да, меня ждут, — ответил Арамис.

— Мы встретимся снова! — пообещал д'Артаньян, и они еще раз обнялись. Арамис отвернулся и сделал шаг. Потом обернулся снова.

— Герцог Орлеанский дал обязательство королю, что через восемь дней все иноземцы, которые пришли вместе с ним, покинут пределы Франции. Мне нельзя дольше ждать.

Осталось только четыре дня!

— Езжайте, Арамис! Берегите себя и да храни вас Бог! — сказал Атос за всех.

— Если в течение двух недель в вашем положении произойдут перемены, д'Артаньян, напишите записку и положите ее в дупло третьего дерева вверх по склону. Днем вы его увидите; ошибка исключена, там лишь одно такое дуплистое дерево. Верный человек будет каждый день перед закатом проверять, нет ли записки в дупле. Если он обнаружит ее, вы можете быть уверены в том, что я прочту ее, получив от него из рук в руки. Но он сможет пробыть в этих местах только две недели. Прощайте, д'Артаньян! Прощайте, Атос!

Прощайте, Портос, засвидетельствуйте мое уважение госпоже дю Валлон!

И Арамис исчез в темноте. Вскоре из-за деревьев неподалеку послышалось позвякивание шпор о стремена, приглушенный голос произнес какую-то фразу, и вот уже только быстро удаляющийся топот копыт свидетельствовал о том, что Арамис явился им не во сне, а наяву.