Д. Л. Бранденбергер Национал-Большевизм. Сталинская массовая культура и формирование русского национального самосознания (1931-1956)

Реперезентация официальной линии в театральных постановках и литературе полностью дублировалась кинематографией. Произошедшее в середине 1930 годов перемещение центра внимания со стахановцев и командиров-красноармейцев, на более широкий, героический пантеон, можно легко проследить на контрасте между выходом в 1934 году фильма «Чапаев» и тремя годами позже «Петра Первого». Последний появился на широких экранах в первый день начала занятий в 1937 году «Известия» писали о нем как о центральном элементе проводимой в то время кампании вокруг публикации «Краткого курса истории СССР» Шестакова: «Его появление как нельзя лучше отвечает культурным запросам населения нашей страны. Массы проявляют небывалый интерес к истории. Произведения великих мастеров русского искусства, трактующие исторические сюжеты, привлекают особое внимание. Огромный интерес проявляет вся страна к выходу в свет нового учебника истории. Народ хочет знать свою историю. Он хочет увидеть пути, которые привели его к славе» [347]. Хотя «Петра Первого» иногда называют не более чем апологией сталинского диктата, на самом деле, фильм преследовал значительно более широкие цели [348]. В нем Петр изображен решительным, упрямым и беспощадным, однако эти качества полностью оправдываются преданностью и самоотверженностью в деле государственного строительства. Этот вывод способствовал развитию как нарождающегося этатистского курса, так и культа личности Сталина; кроме того, здесь мы имеем яркий пример одного из фирменных художественных приемов Толстого – способности изображать противоречивые характеры многопланово, убедительно и вместе с тем в полном соответствии с линией партии. Известно, что публика первое время после выхода картины пребывала в замешательстве, так как главными героями были выведены представители старого порядка (подробнее эта ситуация обсуждается в следующей главе). Тем не менее, любовь массового зрителя была постепенно завоевана, и в 1937 году «Петр Первый» стал одним из самых популярных фильмов, угрожая превзойти по популярности даже «Ленина в Октябре» М.Ромма, кинематографическое посвящение двадцатой годовщине Октябрьской революции.

Еще более памятным кинособытием стал выход на экраны в 1938 году средневековой эпопеи «Александр Невский» С. М. Эйзенштейна, П. А. Павленко и Д. М. Васильева [349]. Пронзительно патриотическая и духоподъемная, картина повествует об оборонительной борьбе Александра Невского с Тевтонским орденом. Выражая официальный интерес не только к великим личностям прошлого, но и к самому русскому народу, журналист «Известий» преувеличенно заявляет:

«"Ледовое побоище" осталось в памяти народа как одна из важнейших определяющих дат его истории. Здесь, в борьбе с немецкими псами-рыцарями, в победе над ними на льду Чудского озера зрело национальное самосознание народа, которое привело к образованию русского государства. И Александр Невский, как государственный деятель, был одним из немногих, кто поставил тогда национальные интересы русской земли, русского народа выше феодальных усобиц и распрей, терзавших удельную Русь» [350].

Другой обозреватель соглашался с анахронистическим утверждением о том, что победа 1242 года стала катализатором «национального самосознания» русского народа, связывая подвиг Невского с подвигами Дмитрия Донского, еще одного русского эпического героя далекого прошлого. «Не будь Ледового побоища — не было бы сто сорок лет спустя Куликовской битвы, когда впервые русским удалось навести страшное поражение татаро-монгольским ордам». Отмечая, что число желающих посмотреть фильм превзошло все ожидания, он почти слово в слово повторяет газетный отклик на картину «Петр Первый», вышедшую годом раньше: популярность «Александра Невского» стала «еще одним ярким свидетельством громадного интереса советского народа к своей родной истории» [351].