Д.В. Константинов «Я сражался в красной армии»

Война создала необычайный престиж СССР, увеличила во много раз мощь и боеспособность нашей родины. Это надо учесть и приложить все силы, для скорейшего достижения наших главных целей. Завоевание Европы нами в этой войне – является подготовкой одного из плацдармов будущей, последней и решающей битвы. Трудно сказать, как будут развиваться события после окончания военных действий, какой перерыв будет дан до новой войны…

Имеются основания думать, что этот перерыв будет не особенно длинным и, во всяком случае, не двадцать лет, а гораздо меньше…

Так говорил комиссар… Эта беседа комиссара особенно никого не поразила. Мы все настолько привыкли к двуличной и «извилистой» политике СССР, настолько хорошо знали действительные стремления кремлевских правителей, что нас этим удивить было нельзя. Мы прекрасно понимали, что вся сущность большевизма, настолько враждебна всему свободному миру, настолько нетерпима и полна жесточайшей ненависти ко всему, что не согласно с его доктриной, что ни о какой серьезной дружбе с союзниками говорить, вообще, не приходилось.

Нам было одно неясно: как этого не понимают западные державы и их государственные деятели, заключающие с СССР всякого рода пакты, лишенные, с точки зрения трезвой оценки действительности, всякого здравого смысла.

Глава 9 ПОСЛЕДНИЙ РЕЙС

1. Через Западную Украину

Переехав старую границу СССР около станции Шепетовка, поезд вошел на территорию Западной Украины, до 1939 года, принадлежавшей Польше.

С момента перехода на территорию быв. Польши обстановка в корне изменилась. Была сразу же усилена охрана эшелона. На стоянках, по вечерам, стали запрещать удаляться от вагона. Прошли еще сутки и поезд, все ночи, стал простаивать на станциях, двигаясь дальше лишь после наступления рассвета. Это объяснялось тем, что все леса кругом буквально кишели антисоветскими партизанами, без церемонии, по ночам, спускавшими под откос, проходившие воинские эшелоны, поезда с военными грузами и т. д. Было объявлено, что ввиду того, что на территории, которую мы проезжали, орудуют шайки «бандитов», необходимо соблюдать особую осторожность.

Но с нами ничего не случилось и на пятый день езды, по территории Западной Украины, поезд ночью подошел к станции, лежащей недалеко от линии фронта – конечному пункту нашего путешествия.

Была свежая, безлунная, весенняя ночь. В полной тьме, почти на ощупь, мы спешно разгружались и отходили в ближайший лес, росший около станции. Было около двух часов ночи, когда закончилась разгрузка. Мы сидели в лесу, ожидая рассвета, для того, чтобы выступить дальше по намеченному маршруту.

С запада слышалась беспрерывная канонада. Ее гул то нарастал, то затихал, сливаясь с шумом сосен, слышимом при набегавшем свежем ветре. Зарницы от артиллерийских вспышек непрерывно освещали небосклон, свидетельствуя об интенсивности огня. Шел многодневный бой в районе Ковеля, находившегося в полукольце советских войск.

Утром мы выступили походной колонной по направлению к фронту.

Стояли прекрасные, солнечные весенние дни. Снег уже совсем сошел; из под прошлогодних листьев, сильно и буйно выпирала свежая молодая трава, на деревьях набухали почки. Зеленым ковром расстилались озимые хлеба, по которым, то тут, то там, поднимались и стремительно удирали зайцы, сопровождаемые стрельбой наиболее заядлых охотников. Но сколько не стреляли из автоматов по зайцам, попаданий – почти не было.

Но, к сожалению, стрельба велась не только по зайцам… С каждым днем увеличивалась усталость от войны и пропорционально этой усталости, росла распущенность солдат и даже офицеров. Дисциплина и без того слабая, падала все больше и больше.

Несмотря на категорическое запрещение, красноармейцы, проходя через деревни, считали «своим долгом» стрелять. Сначала – в воздух, потом – по собакам и курам. Кончилось это веселье следующим образом. Проходя мимо одного из домов и видя около него лающую собаку на цепи, какой то «весельчак», не долго думая, пустил очередь» из автомата.

Не знаю, попал ли он в собаку, но совершенно несомненно то, что часть пуль он залепил в стену хаты. Проникнув через глиняную стену, пули вошли во внутрь и одна из них попала в сердце хозяина дома, мирно сидевшего за столом. Семья подняла крик. Сбежались люди. На место происшествия прибыл комиссар батальона, начальник особого отдела и ряд других лиц. Но мертвого этим воскресить было уже нельзя Мы пошли дальше, оставя плачущую семью, проклинающую своих «освободителей».

Я не видел вообще у жителей освобожденных местностей проявлений особых симпатий к советским войскам. Не было проявлено и особой неприязни. Да, пожалуй, ее и побоялись бы высказать. Основное настроение – это внешнее равнодушие, сдержанное отношение, с большей долей недоверия и страха. «Ах, не все ли равно!» И там и здесь достаточно плохо. Мы вас не трогаем, оставьте и вы нас в покое» – вот основной смысл этого внешне-спокойного и нейтрального отношения к событиям.

Но не все относились так.