Д Ж Валеев как мыслитель России

Рассматривая мораль и право в их генезисе, невольно наталкиваешься на следующую мысль: в самой основе первой моральной нормы должна быть уже дана возможность более совершенного, которая изначально in statu merae potential может существовать лишь в виде влечения, бессознательного стремления, смутной воли. Но стремление этой воли опять-таки не может быть направлено ни на что другое, кроме нравственного Абсолюта. Целью последнего выступает исключительно то, чтобы его бессознательная основа открылась самой себе, что и достигается в праве. Право есть, таким образом, стремление к самообъективированию воли. Это стремление постоянно порождает в нравственном Абсолюте изображение его самого, его самообнаружение, а последнее заключается в том сознательном элементе, который неизбежно присутствует в нравственном действии и который уже Я.Бёме назвал Sophia**. Итак, к бессознательной воле присоединяется разум, который лучше всего было бы определить как нравственный разум нравственный мотив. Ведь "любое человеческое поведение", как замечает Д.Ж. Валеев, "опосредуется нравственным мотивом, который выступает приводным механизмом человеческого общения. Без нравственного мотива человеческое общение обретает формальный характер, теряет теплоту и искренность"4.

_________________________________

* - "в состоянии чистой потенции" - (лат.).

** - "София, мудрость, разум" - (греч.).

Такова его главная мысль, если продумать ее до логического конца. Но прежде чем пойти дальше, необходимо поразмыслить еще вот над чем. Возможность, о которой я упомянул выше, если лишь тогда в полной мере возможность, если она желанна. Возможность мира правовых реалий, мира, отличного от нравственного бытия, обнаруживается исключительно как возможность. И, напротив, этой возможности нет, если она не желанна нравственному сознанию. Эта возможность является последнему как нечто прежде не существовавшее, как новое, неожиданное, как то, что приходит после него (не случайно поэтому Д.Ж. Валеев подчеркивает, что в ходе генезиса морали и права возникает стадия трансформации отдельных нравственных норм в правовые).

Возможность правового мира открывается нравственному началу, или истинно сущему, как предмет воления. Это начало я могу представить себе в качестве творца того бытия, которого еще нет и посредством которого оно как бы освобождается от своего необходимого субстрата (феноменальным измерением этого последнего выступает запрет), над которым оно уже не властно. Так, в космической одухотворенной любви мы открываем миры, которых еще нет и посредством этого противопоставляем себя часто тому, что опережаем всякую мысль.

Представьте себе того творца, который властвует над еще не существующим, но возможным и, если таковое есть, случайным бытием! Представьте себе, что это случайное бытие действительно возникло, тогда оно с необходимостью встретиться с невозникшим бытием или с подлинно нравственным бытием. Ведь и время не гомогенно вечности, а положено наряду с ней, положено как нечто иное.

Итак, учение Д.Ж. Валеева есть учение, повергающее мышление в состояние крайнего беспокойства. Несомненно, что именно этот духовный огонь своим неодолимым очарованием привлекает сердца столь многих его молодых последователей. Несмотря на множество нападок (и справедливых, и несправедливых) его учение не становится устаревшим и тот, кто хотя бы раз в жизни не погрузился в его глубины, не может надеяться на то, что когда-нибудь придет к еще большим духовным свершениям.

Д.Ж. Валеев всю свою жизнь стремился выступать как практический философ, но часто говорил только как теоретик. Однако теоретическая философия все же составляет лишь одну половину его учения и его личности. В данном отношении он чем-то был похож на И.Г. Фихте, большую половину личности которого составлял характер борца. Развиваемая Д.Ж. Валеевым нравственно-этическая парадигма имеет самое непосредственное отношение не только к социально-политическим, но и к национальным отношениям. В этой связи он пытался применить идеи Фихте, изложенные в "Речах к немецкой нации", к социальным и духовным реалиям современной России и Башкортостана.