d69c14d0e4a54504df783d42fca09d90

Он ошибается. Мой отец ― не грязный пират. Он добрый, красивый мужчина, который… бросил меня. Хендрикс ошибается. Он не может быть прав. Он знает либо неправильное имя, либо, может быть, это просто совпадение. Это не может быть правдой. Я смотрю на свои руки, и они дрожат. Почему они дрожат? Я не могу ему верить. Он ошибается. Он все не правильно понял.

― Ты ошибаешься, ― шепотом говорю я. ― Моего отца больше нет, и он не пират.

― Настоящее имя Чоппера ― Чарльз Уотерс, Индиго.

― Значит они тезки, ― внезапно рявкаю я, вставая на ноги.

― Я мог бы сказать то же самое, вот только, когда я думаю об этом… вы похожи. Инди, ты ― вылитая он.

Мои руки дрожат, а челюсти сжимаются. Как он посмел? Как он смеет стоять здесь, в комнате, полной людей, и говорить эту гнусную ложь. Если он прав в том, что говорит, то отец, которого я обожала, ― это мерзкий насильник, который берет женщин и продает их. Я не могу поверить в это. Я не могу в это поверить.

― Ты врешь! ― кричу я. ― Это так ты мстишь мне за бегство? Это твое наказание?

― Индиго, ― говорит он почти нежно. ― Я говорю тебе это, потому что ты заслуживаешь знать.

― Ты ошибаешься! ― огрызаюсь я. ― Мой папа ― хороший человек. Я его знаю.

― Инди…

― Нет, ― выплевываю я, поднимая руку. ― Ты не можешь делать это в комнате, полной людей. Если ты хотел заставить меня заплатить, Хендрикс, ты отлично справился.

― Господи, Инди, ты, правда, думаешь, что я был бы таким козлом? Я не соврал бы тебе.

― Тогда зачем ты мне это говоришь? ― всхлипываю я, ломаясь. Джесс оказывается рядом, потирает мне спину, чего я даже не замечала до сих пор.

― Потому что ты имеешь право узнать.

― Узнать зачем? Чтобы каждое представление о моем отце прямо сейчас было разбито?

― Инди…

― Давай, я заберу ее, ― мягко говорит Джесс. ― Я поговорю с ней.

Глаза Хендрикса умоляют меня, но я не принимаю это. Не могу. Он кивает, и Джесс берет меня за плечо и разворачивает, выводя в коридор. Она неспешно ведет меня в свою каюту, открывает дверь и подталкивает внутрь. Мы садимся на ее кровать, и она поворачивается ко мне.

― Я не думаю, что он лжет, дорогая. Хендрикс никогда не говорит, пока точно не узнает.

― Это не может быть правдой, Джесс, ― шепчу я, чувствуя,как дрожат губы.

― Это может быть все не так, как ты думаешь. Может, твой отец не так уж плох.

― Он собирался продать меня ему как секс-рабыню, ― вздрогнув, расплакалась я. ― О каком «неплох» ты говоришь?

― Может быть, он и не продает их, или…

― Джесс, хватит. Я люблю тебя за заботу, но ты не можешь изменить реальность этой ситуации.

― Я знаю, дорогая…

― Я просто не хочу этого видеть, даже если он прав. Мой отец был для меня всем, и даже после того, как он ушел от меня, я все еще так сильно любила его. Я не хочу, чтобы этот образ был разрушен, я не хочу видеть его таким, каким его описал Хендрикс. Я не могу…

― Но пока ты не увидишься с ним, ты не узнаешь, что реально, а что нет.

― Я знаю, ― шепчу я. ― Просто прямо сейчас я будто онемела. Этого всего слишком много, чтобы принять. Моя жизнь никогда не была легкой, но я справлялась с ней, и я выжала из нее по максимуму… а потом я попала сюда, и все, во что я верила, было растоптано. Я убила человека, Джесс…

Она поднимает свой взгляд на меня и кивает.

― Я знаю, дорогая.

― Я убийца, ― шепчу я.

― Нет, ты женщина, защищающая себя.

Слеза скользит по моей щеке, и я изо всех сил пытаюсь сохранить самообладание.

― Я люблю его, Джесс.

― Я знаю, детка.

― Я не знаю, что делать…

― Зато я знаю, ― бормочет она. ― Ты должна продолжать жить и принимать каждый день таким, какой он есть.

Если бы это было так просто.

~ ГЛАВА 17 ~

Джек Кетч

Теплое сильное тело проскальзывает ко мне в кровать, и я вздрагиваю, а потом вжимаюсь в него. Мне больно от того, что Хендрикс рассказал мне, но я так нуждаюсь в нем. Я чувствую, как он кладет свою большую руку мне на бок, затем обхватывает мой затылок и притягивает мои губы для поцелуя.

Интересно, целоваться с ним когда-нибудь станет привычным? Сейчас меня переполняет чувство, которое, кажется, не может исчезнуть. Оно становится сильнее с каждым разом, когда он обнимает меня.

Его губы теплые, со вкусом рома. Когда я открываю рот и позволяю нашим языкам танцевать, чувствую приятное жжение от алкоголя. Я поднимаю руки, запускаю их ему в волосы и привлекаю его еще ближе. Он издает рычащий звук и скользит рукой по моему телу, пока не обхватывает за спину и прижимает к себе. Я забрасываю ногу ему на бедра, и наши тела соприкасаются. Член прижимается к моей киске, и трение его джинсов дарит мне замечательные ощущения.

Я никогда не думала до него, что можно хотеть кого-то так сильно. Мне все время мало того, что он может предложить. Он дает мне, а я не могу перестать принимать. Хендрикс отстраняется от моих губ, и я чувствую, как его теплое дыхание щекочет щеку, когда он прижимается к моему уху.

― Я трахнул тебя, inocencia, и заставил твое тело ожить, но я не дал того, что тебе нужно.

А что мне нужно?

― И что же это? ― говорю я с придыханием.

― Я не занимался с тобой любовью.

О.

Милостивый.

Боже.