Да, Босс! (СИ)

Адам полностью перехватил инициативу — сначала скользнул губами по её беззащитно открытой шее, невесомо, так, что с губ Евы сорвался едва слышный стон. После — жадно обрушиваясь на её рот. Он не целовал — трахал её языком, быстро и глубоко, выпивая дыхание и попытки впитать в себя хоть частичку кислорода. Раскалённая потребность в Адаме проникла в каждую клеточку тела, понуждая Еву делать то, на что она никогда бы не решилась первой. Она начала стаскивать с мужа одежду непослушными пальцами, путаясь в пуговицах и сминая ткань. Пальто, пиджак, рубашка… Только когда смогла скользнуть прохладными пальцами по горячей коже, остановилась, кажется, только теперь понимая, что творит.

— Адам, я…

Он не дал ей договорить, будто почувствовал, что она начала сомневаться в том, что делает. Взял за руку и повёл за собой, пока они не оказались в одной из спален. Прижав Еву спиной к двери, которая закрылась за ней, отрезая пути отступления, Адам снова смял рот Евы поцелуем. Вкус его губ сводил с ума, с каждым касанием языка к её языку, Ева всё больше погружалась в дурман жажды. Она алчно желала своего мужа. Теперь ей хотелось называть его только так. Пусть после всё и окажется неправдой — сейчас Адам принадлежал только ей.

Она осталась в одном белье и юбке, чудом держащейся на бёдрах, когда неожиданно вновь вспыхнул свет. Ева инстинктивно подняла руки, закрываясь, но Адам крепко стиснул её ладони, убирая их от груди. Отступил на шаг, другой, пока не устроился на краю постели. В этот момент он был каким-то особенно сексуальным — в расстёгнутой одежде, которую Ева так с него и не сняла, с потемневшим взглядом, в котором сквозило возбуждение, отголоском отражающееся и внутри неё. Он лишь коротко приказал:

— Разденься.

И она едва удержалась, чтобы не откликнуться эхом: «Да, босс!».

Ева понимала, чего желает Адам — чтобы она сама переступила через то стеснение, что всё ещё испытывала. И ей ничего не оставалось, как быть послушной его приказу. Потому что хотела того же, что и он.

Адам сказал, что возжелал её на приёме, она же захотела его сразу, едва увидела. Адама Левандовского просто невозможно было не хотеть.

Ева отвела взгляд, но тут же снова вернулась глазами к лицу мужа. Медленно сняла юбку, переступила через неё, нагнулась, чтобы избавиться от сапог. Заведя руки за спину, расстегнула застёжки бюстгальтера и, отбросив его, огромным усилием воли удержалась, чтобы не прикрыть ладонями грудь. Потом та же участь постигла чулки и трусики.

Ева опустила руки вниз, делая рваные вдох за вдохом. Возбуждение смешивалось со стыдом. Одного и другого становилось то больше, то меньше, пока желание узнать, как именно Адам берёт женщин, что он предпочитает в сексе, груб ли он, когда трахается, или обманчиво медлителен, не взяло над её разумом верх.

Он поднялся с постели, сорвал с плеч всю одежду, пока не остался в одних брюках и кивнул на постель, давая понять, чтобы она легла.

Прикосновение прохладного белья к спине отрезвило Еву, но всего на несколько секунд, пока Адам не придвинул её к краю за бёдра и не развёл их, понуждая её открыться ему полностью. Она сжала пальцами шелковистую ткань, до боли, угнездившейся в побелевших костяшках. А Левандовский всё медлил, и ей снова стало не по себе.

Когда он всё же обхватил её руку за запястье, притянул к своим губам и медленно погрузил два её пальца в свой рот, Ева снова застонала. Ощущение горячего влажного языка окончательно лишило её остатков разума.

— Давай…

Его голос был хриплым, когда Адам положил пальцы Евы на её лоно и слегка нажал. Она прикрыла глаза, чувствуя, какой мокрой стала для него одного. И когда он надавил сильнее, заставляя её войти в себя влажными пальцами, поймал ртом вскрик, сорвавшийся с её губ.

Он трахал Еву её же рукой, крепко сжимая запястье, двигаясь сначала медленно, но ускоряясь с каждым движением, пока она не почувствовала, что совсем скоро кончит. Адаму совсем не нужно было удерживать её бёдра широко раскрытыми, она сама разводила ноги, пока не открылась ему полностью.

— Пожалуйста, — выдохнула Ева, царапая второй рукой его плечо. И сама не знала, о чём просила — чтобы он дал ей кончить так, или начал трахать сам, позволяя ей узнать, каково это — сжимать его член собой и получать удовольствие, которого никогда не испытывала раньше.

От всего, что говорила и делала Ева, он возбуждался безумно.

От того, как робко и неуверенно она сжимала член под тканью брюк, в которых стало невыносимо тесно.

От того, что никто и никогда ещё не трахал ее в рот. И от одного только представления того, как сделает это, Левандовский готов был кончить прямо здесь.

И даже от того, что она ревновала к его бывшим секретаршам.

Кровь стучала в ушах, требуя одного — поскорее оказаться где-нибудь, где он сможет научить Еву всему тому разврату, который она ещё не пробовала. Схватив ее за руку, Адам быстрым шагом, почти что бегом, направился туда, где их ждала снятая на несколько дней квартира на втором этаже исторического здания.