Да будем мы прощены

– Не можешь ее найти, потому что ее больше нет, – напоминает ему мама. – Но сейчас у тебя есть я.

– То есть вы вместе? – спрашиваю я.

– Да, – отвечают они.

– А как же папа?

Я вдруг снова стал маленьким, ничего не понимая.

– Твой отец умер много лет назад, – говорит мама. – И я имею право строить свою жизнь.

– Вы не хотели бы вернуться к занятиям? – спрашивает инструктор.

Они поворачиваются, плывут к группе, и подгузники торчат у них из плавок.

По дороге домой я заезжаю в «Эй-энд-пи» (обычно я туда не хожу, просто так вышло). За мной, куда бы я ни шел, все время следует какая-то женщина.

– Вы ходите за мной?

– За вами?

– Ну да, за мной.

– Трудно сказать. Здесь все ходят туда-сюда по пролетам, обходят ряд за рядом. Если у вас нет какой-то своей системы, вы обречены одни и те же лица видеть много раз.

– Прошу прощения, – говорю я. – Мы знакомы?

Она пожимает плечами, будто это абсолютно не имеет значения.

– Вы какой торт любите? – Мы стоим в отделе замороженных продуктов, возле десертов. – Простой или с глазурью?

– Никогда их не покупаю, – отвечаю я, и это правда. – Если бы мне захотелось торта, я бы пошел в кондитерскую, но я к ним равнодушен.

– А мне кажется, молодые любят с глазурью, а старые – без.

Она кладет себе в тележку торт «Сара Ли» без глазури.

– С виду вы не очень старая.

– Я внутри старая.

– Так сколько же вам лет?

Я отмечаю, что она стройная, фигура спортивная, скорее детская, чем женская. Волосы длинные, редкие, почти волокнистые. Сероватая блондинка.

– Угадайте.

– Двадцать семь.

– Тридцать один. Хреновая у вас интуиция.

Я толкаю тележку дальше. Казалось бы, должен быть польщен вниманием этой женщины, но почему-то нет. Отвлекаюсь: собачий корм, кошачий наполнитель…

– Вы любите животных?

Она снова перехватывает меня на пути.

– Кошка окотилась, – отвечаю я.

– Всегда хотела иметь домашнее животное, – говорит она. – Но родители бесились от одной мысли. «Они грязь и наносят», – говорил отец. А мать отвечала: «Мне с тобой и с твоей сестрой возни хватает».

– Ну, сейчас вам тридцать один, – говорю я, – так что сами можете решать, я думаю.

– Недавно у меня была кошка. – Она замолкает, потом спрашивает: – А можно посмотреть на ваших котят? Заодно и закусим слегка?

Она бросает в тележку несколько сырных палочек.

Я просто не знаю, что сказать. Точнее, не знаю, как сказать «нет».

И когда отъезжаю от магазина, она едет за мной, преследует – почти бампер к бамперу. Машина у нее такая же неприметная, как она сама: белый компакт неопределенного возраста, таких миллионы. По дороге я соображаю, что не я ее закадрил, а она меня, и от этого нервничаю. Зачем она ко мне привязалась? Есть же причина, по которым надо было людей друг другу «представлять», причина, почему приличное общество называется приличным и почему оно развивалось именно так: с пышными балами в замках и рекомендательными письмами.

Она паркуется прямо за мной на дорожке и входит, неся сумку замороженных продуктов, спрашивает, нельзя ли их пока положить в морозилку, и вдруг все это становится очень неловко. Не так, будто она заехала одолжить сковородку или чтобы я ей показал, как печь яблочный пирог.

Тесси заливается лаем.

– Кто это у нас такая большая собачка? – спрашивает женщина детским голосом.

– Тесси, тихо, все в порядке. Эта женщина из продуктового магазина, которая захотела приехать сюда со мной.

– Ты меня сам пригласил, – говорит она, все еще присев перед Тесси. – Он так сказал: «Хочешь поехать ко мне и поиграть с кисками?»

– Вряд ли я так сказал.

– Ага-ага, – говорит женщина собаке. Та, довольная вниманием, колотит хвостом.

Я убираю продукты и спрашиваю женщину, хочет ли она кофе или чаю.

– А вино найдется? – спрашивает она.

– Конечно.

Я иду в винный чулан Джорджа с таким чувством, будто граблю сокровищницу, и ищу что-нибудь непримечательное – дешевое то есть.

– Понимаете, на самом деле это не мой дом.

– О как? – говорит она. – А вроде бы ты знаешь, где тут что.

– Это дом моего брата, и я должен долгое время его курировать. – Я нашел «Шардоне Лонг-Айленд», больше похожее на принесенное кем-то на складчину, нежели на вино, которое Джордж мог бы купить у своего «винного дилера». – Значит, вы часто такие вещи делаете?

– Какие?

– Ловите мужчин в продовольственном магазине и едете за ними домой?

– Нет, – отвечает она. – Просто сейчас убиваю время.

– До пятичасового сеанса в кинотеатре «Йонкерс»?

– Где котята? – спрашивает она.

– Наверху.

Я отвожу ее в главную спальню, очень сильно изменившуюся с тех пор, как она превратилась в кошачью детскую.

– Бог ты мой! – Она опускается на четвереньки и ползет к ящику с котятами. – Какие же они умилительные!

Котята действительно умилительны: они уже расхаживают и слегка играют, а королева, кажется, не против разрешить мне с ними поиграть…

Я меняю им в ящике полотенце.

– Стирки много, – говорю я.

Она берет котенка и трется о него лицом. Королева недовольна.

– Лучше не брать их на руки, – говорю я.

– Прошу прощения.

Я смотрю на нее, стоящую на четвереньках в довольно-таки пахучей «кошачьей».

– У вас муж есть?

Она мотает головой.

– А бойфренд?

– Был, сейчас нет.