Да будем мы прощены

Я заполняю формы, описываю себя, свои хобби, доход, цвет глаз, прическу – все в спешке: поскорее бы найти женщину, которая захочет со мной познакомиться, а может, и не только.

– Итак, вы росли только вдвоем?

– Угу.

– У Джорджа и его бывшей жены было двое детей?

– Она не была бывшей. Она была его женой.

– У них было двое детей?

– Да.

– А эти дети – где они теперь?

– Уехали в школу. Нейт в порядке, Эшли в лазарете со стрептококковой ангиной.

У меня мысли перескакивают на то, что на экране. Я рад, что делаю это под наблюдением профессионала, имея возможность лишь часть внимания направить на то, что передо мной. И не менее рад, что мой наблюдающий профессионал – он же Джорджев мозгодав – понятия об этом не имеет. Останься я с этими сайтами наедине, они бы меня ошеломили. Это больше, чем я мог вообразить. Почему я никогда раньше этого не делал?

Доктор чувствует, что я отвлекся.

– Какие отношения у детей с отцом?

– Ну, поскольку он убил их мать, отношения переменились. Не думаю, что сейчас уже ясно, насколько. В последний раз они видели его на кладбище, когда хоронили мать.

Я просматриваю фотографии одну за другой – настоящий, из плоти, каталог человеческой анатомии. Кто знал, что люди вот так явно себя рекламируют, показывая обнаженные части. Это какое-то… царство животных.

А доктор продолжает говорить:

– Мы хотели бы пригласить вас приехать. Вы могли бы остаться с ночевкой, пробыть у нас некоторое время?

– Не мог бы, – отвечаю я, слушая вполуха. – Я живу в доме Джорджа, мне тут нужно обихаживать его собаку и кошку.

– Вы могли бы их привезти с собой – Джордж скучает по собаке.

В онлайне кто-то запостил: «У тебя груди полны молока? Я обожаю грудное молоко и был бы в восторге от знакомства с кормящей или беременной женщиной в целях дневного кормления. Если хочешь, я уткнусь лицом тебе между ног и языком доведу до оргазма, еще и еще, пока не попросишь перестать. Взаимность не требуется. Материально обеспечен, белый, женат, здоров, без вредных привычек, некурящий. Нежный и почтительный. Хотелось бы регулярных встреч на твоей территории».

– Может, вы бы сумели как-нибудь приехать? – снова спрашивает доктор.

– Я у вас был, – отвечаю я рассеянно. – Только вчера. Тащился целый день, везя его барахло, и не могу сказать, чтобы сохранил хорошие воспоминания о приеме.

– Понимаю. Но будем надеяться, что запланированный визит пройдет лучше.

– Ну, увидим.

Я за миллионы миль отсюда.

– Мы скоро вернемся к этому разговору, надеюсь, – говорит доктор.

– Конечно, – отвечаю я. – Звоните в любое время, я всегда здесь.

* * *

Сижу в сиянии компьютерного экрана, сгорбившись, как старик. Собака и кошка приходят меня проведать.

– Пригородная мамочка ищет компанию на ленч. БСС.

Я сперва читаю «БОСС» и не понимаю, то ли она ищет «босса», то ли хочет им быть. Перечитываю, гуглю «БСС» и узнаю, что это может быть все, что угодно – от Бостонского союза синефилов и до «Без скрытых смыслов». Последнее, наверное, и имелось в виду.

Где-то между половиной третьего и тремя утра я засыпаю за компьютером в середине чата, и женщина, с которой я разговаривал, спрашивает:

«Ты за рулем эсэмэски набираешь?»

«Нет, – печатаю я, – не за рулем уснул, а за столом».

Женщина, с которой я болтаю, – жена полицейского (или называет себя так), с нетерпением ждет мужа домой, – и говорит, что отвлекается от тревожных мыслей о работе супруга, занимаясь в сети виртуальным сексом.

На следующую ночь я снова там же, мне чего-то хочется, и я думаю, что приятно было бы есть китайский суп в компании.

Я заполняю собственный профиль. На компьютере у Джорджа есть его официальная рабочая фотография, снятая несколько лет назад, когда волосы у него были гуще, а сам он тоньше. Загружаю ее как свою.

«Один дома. Уэстчестер. Мужчина ищет подругу для игр, усталая душа просит пищи. Галантный кавалер предлагает удовольствие. БСС».

Не успел я это повесить, как приходит мейл от какой-то женщины:

«Я тебя знаю».

«Сомневаюсь», – отвечаю я.

«Нет, правда».

«Потрепаться я рад, но, уверяю, меня никто не знает».

«Меняемся фотографиями?» – предлагает она.

«О’кей», – пишу я. Это похоже на карточную игру «Рыба». На компьютере нахожу фотографию Джорджа в отпуске, с удилищем в руке. Загружаю.

Она присылает фото своего выбритого паха.

«Похоже, мы в разные игры играем», – пишу я в ответ.

«Джордж!» – пишет она, приводя меня в ужас.

«?» – отвечаю я.

«Я же на тебя работала. И про эту историю слышала».

«Не понимаю, о чем ты», – пишу я, отлично зная, о чем именно она говорит.

«Я – «папочкина дочка». Мы играем, будто мамы нет дома. Ты проверяешь у меня домашнее задание, я его тебе привожу в офис на восемнадцатый этаж, тридцатая комната, «Рокфеллер-плаза». Я делаю все, что ты мне говоришь – всегда папочку слушаюсь. Ты мне говоришь, чтобы я у тебя пососала, на вкус, говоришь, как тесто для пончиков. И ты прав. А потом я наклоняюсь над твоим столом, грудями сметаю с него авторучки, а ты меня имеешь сзади. Дверь офиса открыта – тебе нравится, что кто-нибудь может войти в любую минуту».

«Еще рассказывай», – печатаю я.