Да будет любовь!

– Воистину слава Богу. – Герцог засмеялся. – Итак… – Он некоторое время молча смотрел на сына. – Кто же она?

Джонатон вздрогнул.

– Она?

– Женщина, которая взволновала тебя.

– У меня нет никакой женщины.

– Для отца большая радость, когда он понимает, что его сын не умеет искусно лгать. – Герцог усмехнулся. – Полагаю, у тебя мало опыта в таких делах.

– Пожалуй, ты прав. – Джонатон вздохнул. – Кажется, я попал в нелепую ситуацию, и теперь на кон поставлено будущее молодой женщины.

– Вот как?

– Нет-нет, не думай, все не так плохо, как может показаться! – поспешно произнес Джонатон. – Однако…

– Вероятно, речь идет о неосторожности?

– Нет, ничего такого; просто я не знаю, как все это описать. Это длинная, запутанная история, и, боюсь, я в ней выгляжу не лучшим образом. Именно поэтому у меня нет другого выбора, кроме как оказать некой даме посильную помощь – это самое меньшее, что я могу для нее сделать.

– Что ж, понятно. И что именно ты собираешься делать?

– Решение есть всегда, – уверенно сказал Джонатон. – Лучше расскажи, как и когда ты решил жениться на матери?

– Когда осознал, что моя жизнь ничего не стоит без нее, – сказал герцог. – Женитьба оказалась не слишком большой ценой, зато после она всегда была рядом. В итоге я получил самый большой подарок, на который только мог рассчитывать.

– Николас никогда не мучился подобными сомнениями; он хотел жениться на Лиззи с того момента, когда снова увидел ее.

– Да, но Николас однажды потерял ее и, очевидно, извлек из этого урок, а это означает, что он мудрее всех нас. Мало людей получают второй шанс, еще меньше тех, у кого хватает ума воспользоваться им. Тот факт, что эти двое нашли друг друга снова, говорит о наличии связи между ними, способной длиться до конца их дней.

– Да, но как он узнал? И как узнал ты?

– Я хотел бы ответить на этот вопрос, но не могу: просто не имею понятия. То мне хотелось отделаться от нее, то в следующую минуту сделать все возможное, чтобы удержать ее рядом. – Взгляд герцога некоторое время рассеянно блуждал по залу. – Если тебе нравится эта женщина…

– Вот в том-то и дело: я до сих пор не знаю, что именно чувствую. – Джонатон покачал головой. – Она привлекательна, умна, у нее много талантов, и я получаю удовольствие от общения с ней. В то же время она порой приводит меня в замешательство. Я испытываю смятение в ее присутствии. Моя жизнь словно не контролируется мной, когда я нахожусь рядом с ней, и мне это очень не нравится.

– А как ты себя чувствуешь вдалеке от нее?

– Тоже испытываю смятение. Она как мелодия, которую я не могу выбросить из головы. – Джонатон печально вздохнул. – Она славная, и я испытываю определенные чувства к ней, но… тут есть что-то большее, хотя я не знаю, как это объяснить.

– Возможно, это любовь?

– Нет, не думаю. Вряд ли я когда-либо был влюблен, и поэтому не уверен, что распознаю любовь, если она придет ко мне. Вот почему мне нужен совет.

– Совет более опытного и более мудрого человека?

– Да.

– Тогда обратись к маме, – с улыбкой сказал герцог. – По крайней мере в этом вопросе она безусловный авторитет.

Джонатон протестующе вскинул руки:

– Я никогда не мог говорить с матерью об этом. Если она заподозрит, что я пребываю в замешательстве относительно своих чувств, то немедленно заявит, что это любовь, и запланирует свадьбу куда более грандиозную, чем нынешняя. В итоге она заставит меня жениться раньше, чем я успею сделать вдох.

Герцог хмыкнул:

– Не сомневаюсь, она так и поступит.

– Отец, я говорю серьезно. Я просто не знаю, что мне делать.

– Что ж. – Герцог помолчал. – Если ты ценишь мой совет, то пока ничего не делай и продолжай вести себя с этой женщиной также, как прежде. В конце концов ты либо поймешь, что не можешь жить без нее, и тогда тебе все станет ясно, либо обнаружишь, что чувство, которое ты к ней испытывал, безвозвратно ушло.

Джонатон поморщился:

– Это не кажется слишком мудрым.

– Возможно, но похоть может довести тебя до беды, а любовь – убить, если… – Он снова бросил взгляд на жену и удовлетворенно улыбнулся. – Если ты не придешь к этому великолепному концу, к которому ведет славный путь.

Несколько часов спустя, после долгого дня, в течение которого его присутствие было востребовано больше, чем он желал бы, Джонатон наконец освободился и теперь бродил по своему новому дому. Его друг Николас в свое время купил этот особняк лишь потому, что он располагался по соседству с домом Лиззи, с целью снова завоевать ее симпатию. Сейчас, когда Николас и Лиззи поженились, они сочли излишним содержать два дома и планировали продать также дом Лиззи, чтобы приобрести совершенно другой, в котором не будет места призракам прошлого.

Несмотря на события, приведшие Джонатона к покупке, нельзя сказать, чтобы он был разочарован. Он полюбил это место с того самого момента, как только открыл дверь дома; впрочем, вместо слова «полюбил» более подошло бы выражение «был очарован». При газовом освещении, бросавшем удивительные тени, под скрипы, порождаемые шагами слуги или усадкой древних деревянных конструкций, дом казался еще более интригующим.