Да, были люди в иное время!

Я ходил по улицам столицы и удивлялся чудной архитектуре домов и улиц. Но самые неизгладимые впечатления оставили мосты. Такого количества прекрасных статуй мне видеть не доводилось. По возвращении в казарму, я, будучи под впечатлением увиденного, выказал свое восхищение коллегам по учебе. Большинство юнкеров, не разделяли мой восторг, поддержал меня лишь Василий Зверев. Кстати, Василий, сын отставного штабс-капитана, с большим трудом поступил в наше училище, знаниями не блистал, чувствовалась слабая гимназическая подготовка. У меня со Зверевым установились нормальные товарищеские отношения. Я ему регулярно помогал в освоении учебных программ. А вот на практических занятиях Василий преображался. Все строевые приемы, обращение с оружием и орудиями ему давались очень легко, на его круглом с румянцем лице отчетливо читался всепоглощающий интерес к военным наукам. Умные зеленоватые глаза Василия с большим интересом, пытливо осматривали изучаемую технику, с первого раза отмечая все ее особенности. Его руки непроизвольно тянулись к артиллерийским приборам, к которым некоторые юнкеры относились с опаской и к их изучению инициативы не проявляли. По словам Зверева, он с малых лет крутился рядом с солдатами, что естественным образом оказало влияние на формирование личности.

Что сказать об учебе на первом курсе. Собственно, особо и нечего, сплошные занятия, на всякие глупости отвлекаться некогда. Нельзя было ударить лицом в грязь.

Приехал на побывку к родителям после первого курса. Угодил с корабля на бал. Родители отдавали замуж самую младшую мою сестру – Анну, то есть ту, которая родилась передо мной. Я знал, что Анна уже помолвлена и скоро предстоит свадьба. Но не ожидал, что родители решат сие торжество провести в период моего отпуска. Подарки молодоженам я прикупил заранее в Санкт-Петербурге. Анне – серебряный гарнитур: сережки, колье и наручной браслет, а ее будущему супругу – серебряный портсигар с зажигалкой. Старшие сестры: Екатерина, Елизавета и Александра обзавелись семьями еще в мою бытность гимназистом. Их мужьями стали богатые промышленники, только у Анны избранник – морской офицер – старший лейтенант Александр Тальгрен, служит на Черном море.

Теперь я трижды дядя, есть два племянника и одна племянница. До сегодняшнего дня я их не видел, а теперь удостоен этой чести. Орущая и галдящая троица племянников никому не давала покоя. Они везде хотели поспеть, все посмотреть. А за этой троицей бегали няньки, по две на каждого. Вот такой табун проносился по коридорам усадьбы, подобно урагану. Мне кажется, я в их возрасте был немного спокойней или мне только так кажется.

Для приготовления угощений для будущих гостей родители наняли целую кучу поваров, кондитеров и пекарей. В кухонных флигелях нашей немаленькой усадьбы целыми днями что-то варилось, пеклось и жарилось. Я грешным делом начал опасаться, сможет ли наш, довольно объемный ледник вместить такое количество продуктов. Как отмечала мама, в леднике накапливаются только холодные закуски, а горячие блюда будут готовиться и подаваться на столы в день торжества.

Меня никакими работами не нагружали, я мог использовать свободное время по своему усмотрению. Этой возможностью я пользовался с удовольствием. Седлал молодого жеребца Ветерка, переодевался в простую крестьянскую одежду и днями скакал по округе. Любовался прекрасной природой на разном удалении от усадьбы.

Наша графская усадьба, а вернее сказать – родовое гнездо, располагалось в живописном месте на берегу реки Волчьей, в пятидесяти верстах на юго-восток от губернского города Екатеринослава.

Еще в начале XIX века это место облюбовали немецкие колонисты, взяв у моих предков в аренду приличную площадь земли. На невысоком взгорке, в окружении негустых перелесков, построили небольшой добротный поселок, назвав его Шпреньгринштадт. Занимались немцы земледелием, разведением крупного рогатого скота молочной породы и тягловых лошадей. Точно не знаю, но примерно в 1860 году в поселке заложили фундамент нового большого каменного дома. Инициатором выступил некий Франц Меер, самый богатый немец поселка. Однако спустя год, немцы возмутились реформами, проводимыми российским императором, распродали мычащую, блеющую и ржущую живность, собрали свои пожитки и вернулись к себе на родину в Германию. Мой дед, естественно, не дал поселку зачахнуть, появились новые жители, на этот раз местные. Еще бы не появиться! В поселке построены добротные дома для жилья. Имелась сыроварня, кузнеца, мастерская по производству бочек и гончарная мастерская. Строения коровников вообще были в идеальном состоянии. А о разном сельскохозяйственном инвентаре и говорить не надо, его было много и он был исправным. Правда, переехавшие крестьяне ничем этим пользоваться не умели, поэтому пришлось деду нанимать специалистов для их обучения.