Да, были люди в то время!

Так вот. Поставлена задача выбить противника из полевого укреплённого редута с артиллерией. Начинает стрельбу наша артиллерия, пытаясь сбить орудия противника с позиций, побить пехоту. Пушку удаётся повредить только попаданием, а пушкари, очень часто остаются живыми.

У меня в роте семьдесят солдат и унтер-офицеров вооружены штуцерами. Они с восьмисот — тысячи шагов могут стрелять по позиции врага, выбивать пушкарей. А к пушке любого солдата не поставишь, тут сноровка и понимание надобно. Ещё офицеров повыбить нужно. Войско, лишённое управление, может превратиться в стадо. Этим надо пользоваться.

Когда переходим в атаку, вся рота, рассыпанным строем бежит на сближение с противником. Затем, по команде останавливается, на расстоянии сто-стопятьдесят шагов от врага, даёт залп и ложится на землю, идущие следом штуцерники, тоже производят залп. Вся рота одновременно поднимается и дружно атакует позиции неприятеля. Самые меткие стрелки идут последними, их задача добивать оставшихся в живых офицеров.

Таким образом, получается, мы не лезем всем скопом на позиции врага, а осыпав его метким огнём, постепенно наращиваем на него давление, как бы атакуем волнами. А для случаев обороны своих позиций, надобно иное построение войск.

— А тебе братец, палец в рот не клади, мигом откусишь. Из твоей речи делаю вывод, полезности есть. Оттого у тебя и людей меньше побито?

— Так точно.

— Хорошо ты мне все обсказал. Теперь, ступай к себе в батальон, подай, как положено рапорт на моё имя, и опиши, как надобно наступать и обороняться.

Во взятый нами Милан, я въехал с нашивками поручика.

Город, поначалу, показался мне вымершим. Жители в основном отсиживались по домам. Ещё вчера, здесь хозяйничали французы, устанавливающие революционные демократические порядки. Сегодня город заняли русско-австрийские войска. Что принесли они населению? Все останется так, как при французах, или вновь вернутся старые порядки?

Офицеры группами разбрелись по городу, в поисках увеселительных и питейных заведений.

Меня эти заведения не интересовали. Я хотел посмотреть древний Милан. В прошлой жизни, я ни разу не был за границей, а сейчас представилась такая возможность. Не буду себе отказывать в удовольствии.

— Ваше благородие, а куда мы поедем? Искать трактир? — поинтересовался Силантий.

— Трактир мы посетим чуть позже. Сейчас будем созерцать красоту города. Обрати внимание Силантий, тут, что ни дом, то дворец или музей. Тут множество зданий построенных очень давно.

— Что в них интересного, дома, как дома, только каменные. У нас избы рубят не хуже. Может, все же в трактир?

— Какой ты все же тёмный Силантий, не понимаешь красоты! Ладно, иди уже в трактир, но смотри без излишеств.

Я тронул коня, и поехал по улице. Жители Милана, убедившись, что воины армий ведут себя, в общем-то, прилично, начали понемногу появляться на улицах. На перекрёстках улиц, начали давать представления бродячие циркачи. На площадях пели и музицировали. Во истину говорят — Италия родина музыкантов и певцов. Из всей щелей полезли нищие, ну эта категория людей, при любой власти не пропадёт.

Ехал себе и удивлялся. Большой по площади город, а все улицы мощёные камнем. У нас на Руси, в лучшем случае центральная улица приведена в порядок, а об остальных и говорить нечего. Так это в концеXVIII века, и в Европе, а я жил вXXIвеке в России, и у нас совершенно ничего не изменилось, отойдёшь чуть в сторону, и увязнешь в грязи по самые уши.

Остановился, спешился, и залюбовался старинной церковью.

— Синьор интересуется церковью Сан Лоренцо Маджоре? — обратилась ко мне молодая женщина на французском языке с сильным акцентом. — Её построили очень давно, вIVвеке от Рождества Христового. Службы проводятся здесь редко, только по большим праздникам.

— Спасибо, что подсказали. А вы так хорошо знаете город?

— В этом городе я родилась и выросла.

— О, так может, вы проведёте меня по городу, покажите интересные исторические места? Вас как зовут?

— Лючия Колетти. Если вам угодно, могу помочь в осмотре.

— Договорились. Меня, кстати, Степаном зовут.

— Стефан. Вы русский?

— Да.

— А я приняла вас за переодетого француза, вы так чисто говорите по-французски. С чего начнём?

— С церкви.