Да, были люди в то время!

— Капитан, не кажется ли вам, что вы забываетесь, — попытался я урезонить преображенца. — Перед вами старшие офицеры, а вы ведёте себя несколько неподобающе.

— Кто это здесь пытается учить меня манерам?

— Вы подошли к нам первым, значит, вы знаете, кто мы, а сами даже не соизволили представиться.

— Капитан лейб-гвардии Белов, — как бы нехотя назвался мужчина. — Известная, знаете ли в свете фамилия.

— Ну, и что хотел капитан лейб-гвардии Белов?

— Хотел бы видеть вас подполковник, в обществе молодых офицеров. На балу найдётся, кому присмотреть за престарелым полковником.

— У вас слишком длинный язык капитан. Я люблю находиться в обществе тех людей, которые мне приятны. Извините, но вас причислить к таковым не имею возможности.

— Вы отказываетесь принять моё приглашение?

— Так это было приглашение? Мне кажется, оно делается в несколько иной форме. Если у вас больше нет к нам вопросов, прошу вас оставить нас.

— Слушай подполковник, или ты идёшь со мной, или я сочту, что ты меня оскорбил, и вызываю на дуэль.

— Поскольку мне ваше общество капитан неприятно, то я выбираю дуэль. Мой секундант полковник Селин.

— Хорошо. Дуэль завтра, до первой крови. Но ты пожалеешь подполковник, моё общество игнорировать нельзя.

— Честь имею капитан, не смею вас больше задерживать.

Капитан, чуть ли не брызгая слюной удалился.

— Степан Иванович, этот Белов, завсегдатай всех вечеринок и попоек, а ещё, говорят, он неплохой дуэлянт, — несколько растерянно, сказал мне Селин. — Сходили бы к молодым людям.

— А вы, Артемий Силыч, так и не поняли, почему приходил Белов? Ему моё общество не надо. Ему нужна ссора и дуэль со мной. Кому-то не понравилось, что я оказался на глазах у императора, и получил от него похвалу, и приложился к его руке.

— Вы думаете?

— Не думаю, а уверен. Завистники. Их будет ещё очень много. Надеюсь, вы не откажитесь быть моим секундантом?

— Нет-нет, я согласен.

Дуэль состоялась на следующий день после обеда в пригороде Санкт-Петербурга. Белова сопровождала целая делегация сослуживцев, но к месту дуэли прибыл капитан в сопровождении секунданта, поручика лейб-гвардии Смородина. Драться предстояло на шпагах. Несмотря на морозец, пришлось раздеваться до рубахи, чтобы первая кровь была хорошо видна.

По первым же ударам, я понял, что Белов, довольно сильный соперник, но не настолько, чтобы запросто нанести мне царапину. Я не стал затягивать поединок, холодновато, можно простудиться. Излюбленным своим приёмом с перекладыванием оружия в другую руку, оцарапал капитану верхнюю часть правого плеча, и моментально разорвал дистанцию.

— Первая кровь, — прокричал поручик, — дуэль окончена. — Шпаги в ножны.

Я отсалютовал сопернику шпагой, затем поместил её в ножны. Повернувшись, неспешно пошёл к саням. Надо одеться, ветерок чувствуется. Селин с поручиком завершали формальности дуэли.

Вдруг услышал за спиной рёв, — Убью!

— Белов стой, дуэль окончена, прекрати! — во все горло орал Смородин.

Поворачиваюсь, а на меня летит с обнажённой шпагой Белов. Нет, капитан, так поступать нельзя. Дуэль окончена, секунданты объявили об этом. Нападение со спины в нарушение всех правил, такой поступок не красит любого офицера. Это подлость, и осуждается во всех приличных, и даже не приличных компаниях. Когда Белов подбежал, я сделал шаг в сторону, уйдя с линии атаки, и после приближения лица капитана, нанёс ему акцентирующий удар снизу в челюсть.

Две скорости, скорость капитана и моего кулака, сложились вместе. Физика существует и в этом мире, её никто не отменял. Поэтому, капитан, нелепо взмахнув руками, совершил неконтролируемый полет в ближайший сугроб. Получился отличный высокоскоростной нокаут.

— Поручик, это как понимать? — возмутился я. — Нарушение дуэльного кодекса налицо. Прошу вас, и моего секунданта зафиксировать сей постыдный поступок Белова.

— Да-да, ваше высокоблагородие, претензий к вам не имеется, — заверил Смородин. — Вся ответственность за проступок, на совести капитана Белова.

Мы с полковником Селиным уехали, оставив поручика разбираться со своим сослуживцем.

Утром следующего дня, я был в расположении полка. Слушал доклады командиров батальонов о проведении учебных занятий в зимних условиях. Офицеры жаловались на сильный ветер и снег, которые не позволяли проводить ружейные стрельбы. Очень часто ветер сносил порох с полок ударно-спускового механизма ружей, стрельба становилась невозможной.