Да что вы знаете о настоящих принцессах?

Посмотреть было на что. Его высочество Огэст, принц Ританский, определённо производил впечатление. Высокий, мощный, широкоплечий, с правильными, несколько крупноватыми чертами лица. За последние годы фигура его чуть раздалась, а овал лица слегка оплыл, но изменения эти были не столь обширны и значительны, чтобы не удалось замаскировать их при помощи умело подобранного костюма. Уж что-что, а подбирать костюм Огэст умел! Простые линии, дорогие ткани и кажущаяся небрежность создавали образ мужественный и элегантный. Дамы, как правило, были в восторге! Даже сейчас, без лишнего шума появившись в зрительном зале, он перетянул на себя львиную долю всеобщего внимания. Впрочем, большинство зрителей вскоре вновь сосредоточились на происходящем на сцене.

Леола к большинству не относилась. Расположившись по центру своей ложи, подавшись всем корпусом вперёд, она безотрывно, практически не мигая, смотрела на Огэста. Двоюродная или троюродная тетушка, составившая ей компанию на сегодняшний вечер, первое время пыталась призвать подопечную к порядку, но осознав, что все её стенания, трагическое заламывание рук и угрозы нажаловаться отцу привлекают внимание всех, но только не той, кому они предназначены, умолкла, собрала губы в подобие куриной гузки и изобразила полную увлеченность представлением.

А на сцене события разворачивались своим чередом. Фанни Бэст блистала в роли нечаянной любви правителя. Юная, задорная, крепкая, она скакала по сцене молодой козочкой, очаровывая окружающих блеском глаз и румянцем на круглых щечках. Ни тени грусти, ни проблеска мысли… Немного удивляла такая трактовка и беспечность героини в преддверии жертвоприношения, но, возможно, во времена, описываемые легендой, люди относились к скорой встрече с богом немного иначе…

Огэст пристально следил за игрой актеров. Принц крайне редко появлялся в театре в сопровождении кого-либо из свиты, предпочитая наслаждаться искусством в одиночестве. Сегодня в ложе был он и розы. Сотни темно-бордовых, почти черных роз. За спиной будущего монарха возвышалась пирамида из туго закрученных бутонов и из слегка раскрывшихся цветков, нижний же ярус, практически скрытый перилами, драпировками, мебелью и самим принцем, — из роскошных роз на пике своего цветения.

Фанни Бэст и её партнер закончили пляску жизни, и на сцену выпорхнула Женевьева Голен, исполняющая роль брошенной невесты. Лидонская публика давно не имела возможности любоваться примой, которая лишь пару недель назад завершила длительное турне по континенту. Во время её отсутствия главные роли в театре исполнялись тремя восходящими звездами балета. Столичные газеты не уставали возносить им почести. Каждую из них прочили в преемницы мисс Голен, возраст которой уже давно перевалил за третий десяток, что для артистки балета было не так уж и мало. Тот же "Королевский вестник" дней пять назад тиснул статейку, посвященную истории развития балета вообще и лидонской школе танца в частности. В статье этой, помимо всего прочего, в нескольких строках рассказывалась биография Женевьевы. И называли её там не иначе как "талантливейшая балерина уходящей эпохи"…

Статья вышла несколько дней назад, а сегодня зрители, пришедшие в Лидонский театр оперы и балета, могли своими глазами на эту эпоху посмотреть. И они смотрели! Кто-то широко распахнув глаза и слегка приоткрыв рот, кто-то сощурившись, до боли стиснув подлокотники кресел, кто-то внешне бесстрастно, но все — затаив дыхание и безотрывно.

В этот момент никто из зрителей не видел балерины, разменявшей четвертый десяток лет, не замечали и тяжелой поступи уходящей эпохи, на сцене бескрылой птицей билась израненная душа и заходилось от боли безответно любящее сердце.

Финал представления был предсказуем, закономерен, справедлив и соответствовал легенде. Легконогая козочка в исполнении Фанни Бэст осталась в крепких объятиях любимого, который что по сюжету, что по манере исполнения тоже напоминал какое-то парнокопытное. Женевьева Голен в роли отвергнутой невесты предстала перед богом.

Когда опустился занавес и тишина в зрительном зале взорвалась овациями, актеры вышли на поклон. Два дюжих молодца внесли на сцену розы, до этого момента составлявшие компанию принцу в королевской ложе. Ни у единого человека в театре не возникло сомнений по поводу того, кому они предназначены. Сам Огэст встал и очень медленно и красиво, глядя только на Женевьеву, поклонился.

Леди Анна рыдала едва не в голос, Лизи и Кити шмыгали носами и украдкой смахивали с потемневших ресниц слезинки. Побледневшая Селия сияла бездонными от непролитых слез глазами.

Лишь дочь министра иностранных дел, погруженная в собственные страдания, не прониклась чужими. Леола так и просидела всё представление, не отрывая взгляда от наследника престола.

Когда шум аплодисментов и крики восторга стихли, принц Огэст уже покинул театр.

Потеряв объект страсти из вида, Леола скрылась в глубине своей ложи.