Да, девочка. Да!

Ну и отлично. Она исчезает так же быстро, как появилась за мной. Иду к холодильной комнате, дверь не закрываю — боюсь, что захлопнется. Подхожу к отделу с бутылками и беру несколько с игристым вином. В это время дверь закрывается. Я подхожу к двери и в маленькое окошко вижу спины Лёши и Тиграна.

— Пускай будет в морозилке? — серьёзно спрашивает Лёша, и у меня сердце замирает.

Руки дрожат, и слезы катятся по щекам. Точно так же, как в детстве. Он тогда закрыл меня в подвале, где было сыро. Я спустилась, потому что мне надоели его издевки про моё платье и причёску. Думала, отдохну, выйду и продолжу вечер. Но дверь захлопнулась, и я отчётливо слышала его смех. Отворил ее тогда охранник, который обходил помещения, проверяя, не заблудился ли кто.

Но сейчас мы не в школе. Мы взрослые люди.

Холодно. Очень. Но сильнее леденеет моё сердце.  Сил нет даже начать стучать и паниковать. Я просто не хочу привлекать к себе лишнее внимание и опять ставить себя на посмешище. У меня с собой только телефон, но кому звонить? Пишу сообщение подруге, надеясь, что смс дойдёт — сеть очень слабая.

Но идут минуты ожидания, а никого нет. Ноги замерзли, губы синие и дрожат. В голове пульсируют слова Тиграна.

Больно и холодно.

Дверь открывается. На пороге волнованная подруга:

— Эмиль, он не специально. Может быть, просто думал, что там никого нет.

Она защищает его, как должна поступать невеста.

— Я домой. Прости. Голова так не перестаёт болеть.

Она  кивает и отходит, освобождая мне  дорогу. Я хочу проскользнуть  мимо компании, но не получается — все стоят на выходе и смеются. Нехотя поднимаю взгляд и вижу Тиграна. Он  хмурит брови, видит  моё состояние и дёргается ко мне. Но  останавливается.

Я шепчу «стой где стоишь», обхожу всех и выбегаю на улицу, обнимая себя, пытаясь согреть.

Теперь точно все.

— Пап, привет. Ты на работе?— стараюсь говорить так, чтобы голос не дрожал и не казался таким жалобным.

— Ты уже все? Как отдохнула? Голос у тебя странный.

— Нормально. Но мне  придётся свернуть отпуск — на работу вызывают. Мне обещали дать ещё две недели зимой. Может, слетаем на море?

— Хорошо. Заедь ко мне на работу, поужинаем, и я отвезу тебя.

— Пап, мне компания билеты заказала, через час самолёт, я пока заеду за вещами, не успею к тебе. Прости.

Закусываю губу, слезы катятся из глаз, оставляя мокрые следы на щеках. Не люблю врать. И себя сейчас ненавижу за слабость, которая проявляется так некстати.

— Позвони обязательно, как приедешь домой. И ответь мне честно — это из-за Тиграна?

— Нет. Работа, — еле выдавливаю из себя слова.

— Хорошо. Люблю тебя, дочка, и прости, что так подвёл тебя.

— И я люблю тебя. Позвоню.

Телефон снова оживает — звонит Тигран. Но ему я точно не буду отвечать. Хватит с меня. Даже вещи не поеду забирать.

Сажусь в такси, которое вызываю через приложение, до аэропорта и желаю, чтобы меня быстрее увезли отсюда.

Больше не приеду.

Тут мне больно.

 С папой я увижусь в других местах.

 Без Тиграна.

Мне вновь нужно учиться жить без него.

Глава 27

Глава 27.

В аэропорту мне не сразу удаётся купить билет. Все места заняты. Я прошу девушек что-нибудь придумать, ведь возвращаться нет никакого желания. Они просят меня ожидать — если вдруг освободится место, то мне сразу скажут. Выхода нет, бежать на вокзал или автовокзал — только время потеряю. Но все равно проверяю и там, есть ли билеты — пусто. Теперь понятно, почему папа так долго до нас добирался.

Ближе к часу ночи, когда я в зале ожидания успеваю задремать, мне на плечо ложится теплая ладонь. Я резко подскакиваю. Стало страшно — вдруг это Тигран? Тогда я точно все выскажу и позорно расплачусь. Но, с другой стороны, для чего ему меня искать? Он вдоволь поиздевался. Не думаю, что помчится за мной.

Но возле меня стоит та самая девушка-администратор:

— У нас появился билет, пойдёмте скорее, пока его не выкупили.

Я спросонья не сразу понимаю, но когда доходит до сознания, что она сказала, киваю и тороплюсь. Боже, я скоро уеду отсюда! На стойке оплачиваю билет и  успокаиваюсь. Скоро я буду дома, забуду это все, как страшный сон, и никогда больше не буду вспоминать.

У меня оставался ещё час до отлёта. Я решаю скоротать время и пойти выпить кофе. Ночь у меня все равно будет бессонная, а этот напиток придаст сил.

В кафешке тихо, из ночных гостей только мужчина в сером костюме и официантка.

— Американо, пожалуйста.

— У нас очень вкусные тосты с джемом, — предлагает девушка, а  меня передергивает.

 Джем…

Вновь воспоминания о нем.

Они нахлынывают очень быстро. Картинка, как мы кормим друг друга с Тиграном, такая яркая, будто это происходит прямо сейчас. И эмоции накрывают меня с головой. Больно. А тогда было очень хорошо, приятно, и я думала, что все у нас серьёзно.

Оплачиваю кофе и присаживаюсь за дальний столик, подальше от всех. Кофе обжигает, но я почти не чувствую физической боли. Кажется, душевная перекрывает все. Но обжигающий напиток же приводит меня в себя, заставляя перестать копаться в прошлых моментах. Перестать их проживать и перематывать, смакуя каждую эмоцию. Тем самым я просто делаю себе больнее. А это неправильно.