Да, это было...

А рядом — материалы о процессе над троцкистско-зиновьевскими группировками, о переводе в запас генерального комиссара госбезопасности Г. Г. Ягоды, о смерти народного комиссара тяжелой промышленности Г. К. Орджоникидзе, выступления на пленуме ЦК ВКП(б) о «шпионах» и «изменниках родины»: Тухачевском, Якире, Уборевиче… о награждении М. И. Ежова орденом Ленина за успехи в деле руководства НКВД.

Люди радовались успехам во всех областях жизни, гневно клеймили врагов… Мало кто знал, что к числу врагов отнесено множество патриотов, преданных делу ленинской партии Страны Советов.

П. М. Афанасьев рассказывает о таких, как он, невинных, которых «правосудие» лишило или жизни, или свободы на многие годы. Вера в то, что свобода, справедливость восторжествуют, что ошибки поправит партия, прибавляла им сил и воли в застенках.

Он сел за тетрадь более чем через 12 лет после освобождения. Не мог раньше. Нелегко было писать. В этом вы убедитесь сами.

Аскольд Шеметило

10 мая 1968 года.

Медная промышленность долго была в прорыве. Нарком тяжелой промышленности Орджоникидзе всерьез взялся за ее подъем. Были увеличены кредиты, снабжение оборудованием и материалами. Трест «Уралмедьруда», где я работал, возглавил Д. П. Федораев, бывший работник угольной промышленности. Человек с большими организаторскими способностями. Руководить Кировградским медным заводом Орджоникидзе назначил лучшего директора с ленинградского завода «Севкабель» А. А. Литвипоза, который получил права уполномоченного Наркомтяжпрома по Уралу. Он мог непосредственно обращаться в наркомат для решения заводских проблем. В 1935 году цветная металлургия Урала впервые за многие годы выполнила план.

…В ноябре 1936 года мы с женой отдыхали в Крыму. При возвращении через Москву в Главмеди узнали неприятную новость: в Свердловске арестована группа работников треста «Уралмедьруда» во главе с главным инженером треста А. И. Аристовым. Аристов — специалист дореволюционной формации, в Ленинграде профессорствовал, в Ленгипроцветмете руководил проектированием рудников Красноуральского комбината. Считался неплохим специалистом, и Орджоникидзе направил его для усиления работы на Урал.

Обстановка в тресте в конце 1936 и начале 1937 года создалась тяжелая. Обсуждались «последствия вредительства», а в чем они заключались никто не знал. Еще до моего возвращения в Свердловск на трестовском партийном собрании Федораев был исключен из партии. Обкомом это решение не было отменено, но и не было утверждено. В это время через Свердловск из Сибири проезжал заместитель наркома тяжелой промышленности А. П. Серебровский. Федораеву удалось встретиться с ним в гостинице. Серебровский доложил Орджоникидзе. В Свердловский обком ВКП(б) поступила телеграмма Сталина: «Не мешайте Федораеву работать». Обстановка несколько разрядилась, но не надолго. Главным инженером треста по предложению Серебровского был назначен А. А. Грибин, работник золотопромышленности Западной Сибири. За большие трудовые заслуги он был награжден орденом Ленина, персональной легковой машиной. Перевод, очевидно, спас Грибина от репрессии. В Сибири о нем забыли, а на медных предприятиях он только что появился.

21 мая 1968 г.

На пленуме ЦК ВКП (б) в феврале — марте 1937 года в выступлении об уроках вредительства, диверсий и шпионажа японо-немецких и троцкистских агентов говорилось и о вредительской деятельности в тресте «Уралмедьруда». Приводились «показания» арестованных инженеров А. И. Аристова и В. И. Пучкова. Они носили буквально фантастический характер, в них приводились события, которых вообще в природе не существовало.

Положение на местах после пленума ЦК осложнилось еще больше. Подозрительность стала нормой поведения. В каждом подозревался враг. Производительность труда во всех отраслях резко снизилась. Руководители боялись ответственности и страховали себя от возможных обвинений.