В течение рабочей недели меня оберегают, холят и лелеют. Любое мое пожелание сопровождается соответствующим распоряжением (конечно, не в отношении действительно важных, серьезных вопросов, а в смысле множества рутинных, будничных мелочей). За меня отвечают на деловые письма и телефонные звонки, мое мнение спрашивают по любому поводу, меня везде возят на служебном лимузине, обслуживают и прислуживают и вообще носятся со мной как дурень с писаной торбой.
Увы, все это происходит только в служебное время и касается только моих министерских обязанностей. Для партийных или, скажем, общественных дел в министерстве палец о палец не ударят. Если мне надо побывать на партийном митинге, добираюсь я туда своим ходом, на рейсовом автобусе. Если еду в свой округ на встречу с избирателями, меня не сопровождает ни один из моих многочисленных помощников. Написав выступление для партийного центра, я никогда не могу найти машинистку. Иными словами, пять дней в неделю меня оберегают, как бесценную антикварную вазу, а в субботу и воскресенье я вынужден перестраиваться: стирать белье, прочищать засорившуюся раковину, подстригать газоны и т д., и т п.
Вот и в эту пятницу я, как всегда, добрался до дома вечерним поездом, а пять красных кейсов в субботу утром доставили на служебной машине!
Ночью практически не сомкнул глаз. Из головы не выходили слова Энни. Утром совершенно разбитый спустился к завтраку и, к удивлению, увидел за столом свою дочь (это в такую-то рань!), с воинственным видом читавшую статью о барсуках во вчерашней «Гардиан».
Оказывается, Люси поджидала именно меня.
– Тут о тебе написано, папочка, – язвительно заметила она. Я ответил, что знаю, но она все равно с выражением прочитала: «Хэкер – барсучий палач!»
– Папа ее уже видел, дорогая, – поддержала меня Энни. Но Люси, пропустив замечание матери мимо ушей, громко зачитала мне всю статью, от первого до последнего слова. Я сказал, что все это чепуха. Выеденного яйца не стоит. Она не поверила. Тогда я решил все ей растолковать.
– Во-первых, я не барсучий палач. Во-вторых, барсукам абсолютно не грозит вымирание. В-третьих, отсутствие охранного статуса отнюдь не означает, что барсуков будут истреблять. В-четвертых, если ради тотального плана спасения экологического наследия Англии требуется пожертвовать несколькими барсуками – какой может быть разговор!
Увы, я не учел того обстоятельства, что словосочетание «тотальный план» почти всегда плохо воспринимается, особенно поколением, выросшим на послевоенных фильмах.
– Тоталь план, майн фюрер! – Моя дорогая дочка вскинула руку в нацистском приветствии. – Конешный цел оправдывайт средства!
Люси, по-моему, делает из мухи слона, не говоря уже о том, что в устах ярой поклонницы «чокнутых леваков» откровенно абсурдно звучат обвинения в чьем-либо еще пристрастии к тезису «цель оправдывает средства» (в который я лично не верю, во всяком случае, не на сто процентов).
– Еще бы, у барсуков ведь нет права голоса!
Что это за многозначительные высказывания? Я не совсем понял, куда она клонит.
– Очень просто. Если бы барсуки пользовались избирательным правом, ты бы и не подумал их истреблять. Упаси боже! Ты бы месяцами не вылезал из Хейуард-Спинни, пожимал бы им лапы и облизывал их барсучат. Ха! Уж ты-то умеешь втереться в доверие.
Втереться в доверие к собственной дочери мне, надо полагать, не удалось.
– Люси, – снова вмешалась Энни, но, на мой взгляд, без должной строгости, – так с отцом не говорят!
– Но это же правда! – не уступала Люси.
– Да-а, правда, но… видишь ли, наш папочка занимается политикой. Ему по статусу положено втираться в доверие.
Благодарю покорно.
– Этому надо положить конец! – заявила Люси.
Новое дело: сперва обвинила, а теперь еще будет меня учить!
– Опоздала, дорогая, – не без злорадства ухмыльнулся я. – Решение принято.
– Я его отменю, – отрезала она. Вот глупышка!
– Отлично, – сказал я. – Это совсем нетрудно: добейся своего выдвижения в кандидаты, победи на всеобщих выборах, завоюй авторитет как заднескамеечник, пусть тебя назначат министром и… отменишь закон. Только и всего. Никаких проблем. Правда, барсукам придется немного подождать…
Она пулей вылетела из дома и вернулась, слава богу, только вечером.