– Господин министр, вы не находите, что он привел по меньшей мере шесть весьма убедительных доводов?
– Нет, – ответил я. – А вы находите? Бернард обошел и этот вопрос.
– Я уверен, сэр Хамфри знает, что делает.
Он-то знает, я в этом не сомневаюсь. Однако неплохо бы и мне знать, что делает сэр Хамфри!
Решил прощупать Бернарда с другой стороны. Зная, что он считает своим долгом сохранять по отношению ко мне лояльность – по-моему, я в этом не ошибаюсь, – попросил его дать мне совет, как поступить в сложившейся ситуации.
В глазах его мелькнуло что-то похожее на ужас.
– Э-э… не мне давать вам советы, господин министр, но если вы настаиваете, то… э-э… посоветовал бы следовать совету сэра Хамфри.
– Почему?
– Видите ли… дело в том, что… э-э… есть некоторые аспекты, которые… при условии достаточно… э-э… трезвого подхода… то есть разумной степени сдержанности, когда того требуют обстоятельства… в силу отсутствия доказательств в пользу противного… если все идет нормально… конечно, учитывая необходимость разумного компромисса… в свое время… э-э… когда настанет нужный момент… э-э…
– Бернард, – перебил я его, – вы порете чепуху.
– Да, господин министр, – согласился он, и вид у него при этом был довольно жалкий.
– Почему вы порете чепуху, Бернард?
– Потому что… это моя работа, – ответил он, опуская глаза. Он явно что-то от меня скрывает. Что? Глупо, но меня обуял дух противоречия, и я окончательно решил рассказать о «Солихалле», к чему бы это ни привело!
Но сейчас меня почему-то гложут сомнения: не попал ли я впросак?
Итак, в студии Би-би-си беседа, в которой я с энтузиазмом говорил о «Солихалле», была записана на пленку.