Да, господин министр

– Обычно это делается достаточно интеллигентно, но на этот раз сэр Арнольд оставил церемонии и прямо заявил сэру Хамфри, что «не имеет веских оснований упрекнуть его».

– Даже так?

– Более того, он высказал предположение, что кое-кто может усомниться в надежности сэра Хамфри.

Из страха пропустить хоть слово у Роя вспотел затылок.

– Чистый нокаут, – не без удовлетворения констатировал я.

Столь пристальное внимание сэра Арнольда к второстепенному (на мой взгляд) вопросу о наградах невольно наводит на мысль: а нет ли здесь личного интереса? Хотя, с другой стороны, зачем ему награды? Наверняка у него уже полный комплект.

На всякий случай спросил Бернарда, есть ли у Арнольда БК (Большой крест – орден 1 степени. – Ред.). Бернард молча кивнул.

(Как правило, у каждого ведомства «свои» награды: для МАДа – это орден Бани – например, сэр Хамфри в описываемое время являлся кавалером ордена Бани II степени и соответственно стремился получить БК, то есть стать кавалером ордена Бани I степени, а для МИДДСа – орден св. Михаила и св. Георгия. – Ред.)

Однако далее Бернард пояснил: хотя у сэра Арнольда уже имеется БК, существует еще целый ряд наград, на которые он может претендовать, например пэрство, 33 (орден «За заслуги». – Ред.), КП (орден «Кавалеров почета». – Ред.), орден Подвязки, орден Чертополоха[72] и т.д.

– Интересно, кого они награждают Чертополохом – шотландцев или ослов? – сострил я.

– В зависимости от обстоятельств, – по обыкновению дипломатично отозвался Бернард.

– Уж не имели ли вы случайно дело с шотландскими националистами? – мгновенно отреагировал я, не обращая внимания на стоящие торчком уши Роя. – От кого они зависят, эти обстоятельства?

– От специального комитета, господин министр.

Затем я попросил его поделиться своими соображениями по поводу предстоящего визита в Бейли.

– Неужели Хамфри действительно рассчитывает, что званый обед способен заставить меня изменить политику правительства в отношении финансирования университетов?

Бернард улыбнулся и заметил, что, по слухам, Бейли славится своими приемами.

Мы добрались до Оксфорда всего за час с небольшим. М-40 – превосходная автострада. Равно как и М-4. Стоит задуматься, почему в Оксфорд хорошие дороги были проложены раньше, чем, скажем, в Саутгемптон, Дувр или любой другой порт.

Бернард объясняет это двумя причинами. Во-первых, практически все постоянные заместители окончили Оксфорд, и, во-вторых, большинство оксфордских колледжей устраивает отменные обеды.

Звучит невероятно, но доля истины, очевидно, в этом есть.

– И кабинет закрыл на это глаза? – удивился я.

– Ни в коем случае! Они сразу же вмешались и категорически заявили, что чиновники Уайтхолла не будут ездить по хорошим дорогам на званые обеды в Оксфорд до тех пор, пока в распоряжение членов кабинета не предоставят хорошую дорогу в центральные графства, где они обычно охотятся. Вот почему М-1 в пятидесятых годах довели только до середины Лестершира.

Аргументация убедительная – одна только маленькая неувязка, и я немедленно указал на нее Бернарду:

– Почему же тогда М-11 закончена только недавно? Разве в Кембридже дают плохие обеды?

– Нет, отнюдь, – возразил он. – Просто в министерстве транспорта уже много лет не было постоянного заместителя из Кембриджа.

(Нам представляется любопытным сравнить описание обеда самого Хэкера с рассказом о нем сэра Бернарда Вули. Начнем с версии Хэкера. – Ред.)

Превосходный обед, ничего не скажешь!

Зная о намерении мастера и казначея поговорить со мной о своих финансовых затруднениях, я решил первым открыть ящик Пандоры, выпустить кота из мешка и сдвинуть дело с мертвой точки… (Хэкеру никогда не удавалось избавиться от пристрастия нагромождать метафоры. – Ред.). Поэтому, когда подали портвейн с десертом, я шутливо заметил, что для колледжа, находящегося на грани банкротства, «скромный обед» был совсем неплох. На самом деле его следовало бы назвать пиршеством: невиданные деликатесы, четыре перемены блюд, изысканные вина…

Мастер поспешил довести до моего сведения, что это традиционный обед в честь Фитцуолтера, покровителя колледжа в шестнадцатом веке, и оплачивается из специального фонда пожертвований.