Да, господин министр

– Нет, ничего особенного, – ответил он, но затем добавил: – Слышал только о телеграмме британского комиссара ЕЭС в адрес МИДДСа и комитета по Европе. Да, и еще – что инициатива назначить вас комиссаром исходит от Брюсселя, хотя само назначение в конечном итоге является прерогативой премьер-министра. Собственно, ПМ уже обсудил вопрос с министерством иностранных дел и секретарем кабинета и разрешил официально обратиться к вам с этим предложением. Поскольку на Даунинг, 10 считают, что вы, скорее всего, не откажетесь от подобной чести, у одного из ваших коллег спросили, согласен ли он стать вашим преемником в МАДе. – Бернард помолчал и извиняющимся тоном сказал: – Боюсь, это все, что мне известно.

– И не более того? – с мрачной иронией осведомился я. Мне было крайне важно узнать, кого из моих коллег прочат на мое место. Но этого Бернард не знал.

Больше всего меня мучит неопределенность. Я ни на шаг не продвинулся в выяснении главного вопроса: куда меня переставят – вверх, вниз или… в сторону, если я откажусь от Брюсселя?

15 июля

Ходят упорные слухи о грядущих перестановках. О них активно твердит и пресса. Обо мне по-прежнему ни слова. Очевидно, на этот счет парламентских корреспондентов также держат в полном неведении.

Все это очень действует на нервы. Я просто не в состоянии сосредоточиться на министерских делах. Вопрос о моем будущем – или об отсутствии такового – превратился в навязчивую идею. А с меня вот-вот потребуют ответа, согласен ли я на предложение Брюсселя или отказываюсь от него.

Сегодня встречался с сэром Хамфри. Хотел обсудить предстоящую конференцию. Сообщил ему, что решил поехать в Брюссель. Я-то имел в виду «поехать посмотреть», как мы договорились с Энни, однако сэр Хамфри понял меня иначе.

– Неужели вы решили отказаться от министерства?

Казалось, это известие потрясло его. Не скрою, мне было приятно. Видимо, он все-таки более высокого мнения обо мне, чем я предполагал. Надо его успокоить.

– Ну что вы! Я говорю о конференции по ЭВМ.

Он с облегчением вздохнул. А я добавил:

– Кроме того, мне просто необходимо побывать в Брюсселе.

– Почему? – тут же насторожился он.

– Почему бы и нет?

– Действительно, почему бы и нет? – согласился он. – Но все-таки почему?

– Из любопытства.

Затем я сказал Хамфри – своего рода подготовка на случай переезда в Европу, – что его убедительные доводы заставили меня взглянуть на Брюссель другими глазами и, поразмыслив, я признаю некоторую поспешность своих суждений.

Такой ответ его, похоже, не удовлетворил. Более того, мой постоянный заместитель заявил, что, хорошенько поразмыслив над моими доводами, он во многом согласен с критическими замечаниями, которые я высказывал в адрес Брюсселя. Что я слышу? Неужели это сэр Хамфри? Я даже ущипнул себя, не веря, что это не сон.

– Вы открыли мне глаза на царящую там атмосферу коррупции! – воскликнул он.

– Нет, нет! – запротестовал я.

– Да, да! – не уступал он.

Меня вовсе не устраивало, что Хамфри приписывал мне слова о коррупции. Может, я и говорил что-то в этом роде, но теперь уже не уверен (Мы тоже не уверены, в чем именно не был уверен Хэкер: в том ли, что не хочет ссылок на свои слова о коррупции, или в том, что в Брюсселе царит такая атмосфера. – Ред.) и поэтому многозначительно заметил, что ему безусловно удалось меня убедить. Сейчас я отчетливо понимаю: в Брюсселе действительно немало честных и старательных государственных служащих, которым приходится переносить тяготы утомительных командировок и, прямо скажем, утомительных «развлечений».

– Шампанское и икра, – осуждающе произнес сэр Хамфри. – «Мерседесы» с кондиционерами и личные самолеты.

Я напомнил ему, что умеренная роскошь смазывает колеса дипломатии.

– По уши в кормушке, – не унимался мой постоянный заместитель.

Я указал ему на неуместность подобного сравнения.

– Простите, господин министр, случайно сорвалось с языка. Ума не приложу, от кого я это слышал.

В заключение я сообщил ему, что на следующей неделе мы все отправляемся в Брюссель на конференцию, как он того хотел.

Уже у дверей кабинета сэр Хамфри вдруг остановился и спросил, действительно ли я изменил свое мнение о Брюсселе под воздействием его доводов.

Естественно, я сказал «да».

Он не поверил.

– А не связано ли это со слухами о вакансии комиссара в Брюсселе?

Догадался все-таки!

– Такие подозрения недостойны вас, Хамфри, – с упреком сказал я. А затем, вспомнив наш разговор с Энни и с трудом удерживаясь от смеха, добавил: – Еще, слава богу, существует такое понятие, как порядочность политического деятеля.

Хамфри смутился.