Да, господин Премьер-министр. Из дневника достопочтенного Джеймса Хэкера

(Продолжение дневника Хэкера. – Ред.)

14 июня

Заголовки утренних газет – это самый настоящий триумф. Мой триумф!

Вчера в вечерних теленовостях мои заслуги в этом деле признавались, как говорят, по полной программе, хотя я, честно говоря, не знаю почему. Наверное, потому, что без моего непосредственного участия ничего бы в любом случае не вышло. В конце концов, кто как не я не дал МИДу возможности отменить эту благословенную миссию милосердия, разве нет?

И все-таки что-то здесь не так. Ведь обычно за признание твоих заслуг в любом добром деле приходится драться не на жизнь, а на смерть, а тут мне просто преподнесли славу на блюдечке! Несмотря даже на то, что моя роль в общем-то была, так сказать, скорее косвенной.

Впрочем, какой смысл что-либо менять, когда все уже прозвучало на всю страну. Полностью и в исключительно выгодном для меня свете! Теперь если уж что и делать, так это воздать хвалу Господу…

Сегодня утром первым делом провел последнее совещание по вопросу о кандидатах на вакантную должность епископа. Дворец уже не скрывает своего нетерпения получить от меня требуемые рекомендации. Как можно скорее! Тем не менее, когда Хамфри и Бернард вошли в мой кабинет, я прежде всего поинтересовался их мнением по поводу того, что пресс-служба МИДа предпочла отдать все лавры за столь удачное вызволение Фионы из плена премьер-министру, то есть мне.

По мнению Хамфри, они никак не могли рассчитывать на эти лавры, потому что возражали против самой миссии милосердия. Но зато теперь все это выглядит не как достижение Церкви, а как достижение правительства!

Наверное, так оно и есть. Во всяком случае, это полностью подтверждают первые строки редакционной колонки «Дейли телеграф»:

«Созидательная дипломатия

Премьер-министр заслуживает самой высокой похвалы за то, что не дал себя сковать оковами ортодоксальной дипломатии…»

Затем мы перешли к главному вопросу – о новом епископе Бери Сент-Эдмундс. Лично я вначале склонялся к кандидатуре Стефена Соумса. Кстати, Питеру он нравился тоже. А вот декан, хотя и очень хорошо проявил себя в кумранской миссии, славится излишней эксцентричностью. Некоторые даже считают его чокнутым. Однако, когда я поинтересовался мнением секретаря Кабинета, его ответ серьезно меня напугал. – Уверен, Соумс – это именно тот выбор, которого ждет от вас Корона, господин премьер-министр.

Весьма зловещее предостережение, ничего не скажешь. Питер тоже обратил на это внимание. Я спросил у Хамфри, в чем, собственно, проблема с Соумсом.

– Да вроде бы ничего особенного, если, конечно, не считать слухов, что он нечто вроде фанатика, – коротко ответил секретарь Кабинета.

Интересно, что на их языке может означать слово «фанатик», невольно подумал я и наугад спросил:

– Вы хотите сказать, он верит в Бога?

– Нет, господин премьер-министр, просто он очень, как бы это попроще сказать, слишком религиозен, – попытался помочь мне Бернард.

– Но ведь для епископа это вполне нормально, разве нет? – упрямо продолжал я.

– М-м-м… и да и нет, господин премьер-министр, – осторожно начал Хамфри. – Он, например, склонен поднимать вопросы, которые правительство, чаще всего, не хотело бы поднимать. Кроме того, Соумс резко и постоянно выступает против абортов, контрацепции для подростков, полового образования, порнографии, «легких» разводов и ненормативной лексики на телевидении.

Впечатляющий перечень. Это уже не шутки. Мне совершенно не нужны церковные крикуны, бросающие фарисейские вызовы моему правительству по этим и тому подобным проблемам.

Все это было бы не так уж и плохо, если бы у нас была достаточно четкая политика по этим, да и по всем остальным вопросам. Вот только речь чаще всего идет о тех вопросах, по которым правительство всячески избегает иметь любую политику. Наша политика – это отсутствие политики!

Я изложил это секретарю Кабинета.

– Вполне, – согласился он. – Соумс решительно против вашей политики «никакой политики», господин премьер-министр.

В наш разговор неожиданно вмешался мой главный личный секретарь. Видимо, желая внести большую ясность.

– Он будет требовать, чтобы вы отменили аборты, контрацепцию для подростков, половое образование…

– Благодарю вас, Бернард, – перебил я его. – Суть вопроса мне вполне понятна.

Оказалось, это еще не все.

– Соумс также против гонений и притеснений в Африке, – добавил Хамфри.

– Ну и что? А разве мы нет?

– Да, мы тоже, – согласился секретарь Кабинета. – Но Соумс против независимо от того, кто это практикует: черные правительства или белые. Значит, он расист! (Столь забавный поворот в логике, возможно, объясняется тем фактом, что раньше, когда Хэкер находился еще в оппозиции, он обычно читал «Гардиан». – Ред.)