Да, господин Премьер-министр. Из дневника достопочтенного Джеймса Хэкера

Возможно, его сомнения являются отражением удивительного упрямства, с которым мне все время приходится сталкиваться со стороны Эрика? Из отчета наглядно видно, что в случае успешной реализации моего плана мы получим полтора миллиарда фунтов, которые можно будет использовать в целях сокращения налогов. А вот канцлер – категорически против. Нелепо, но факт – политик готов пожертвовать такой возможностью завоевать популярность у своих избирателей! Единственным объяснением этому, по мнению Хамфри, может служить то, что Эрик получает рекомендации от казначейства, которое попросту не понимает, как и, главное, зачем возвращать деньги…

Но хотя мне, со своей стороны, тоже было нелегко их понять, я все-таки счел необходимым объяснить, что это деньги совсем не казначейства, а самих налогоплательщиков.

– Да, совершенно верно, это одна из точек зрения, – с неожиданной готовностью признал Хамфри. – Хотя казначейство предпочитает придерживаться совершенно иной. Особенно когда они могут наложить на эти деньги свою лапу.

– Но если им не нужны деньги… – начал было я.

Он перебил меня. С озадаченным видом.

– Простите, господин премьер-министр?

– Если им не нужны деньги, – снова повторил я, – то…

Но секретарь Кабинета снова не дал мне договорить.

– Налогообложение – это не совсем то, что требуется, – почти высокопарно произнес он. – Казначейство сначала недостаточно точно рассчитывает, что ему требуется, затем думает, как добрать нужные деньги, а затем, получив все, что возможно, прикидывает, как их лучше всего потратить. Если государство начнет вдруг возвращать деньги только потому, что они нам якобы не очень нужны, мы тем самым начнем нарушать наши вековые традиции. И что тогда будет, допустим, с Британскими военно-морскими силами?

Честно говоря, я не видел здесь никакой связи.

– Они будут там, где им и положено.

Впрочем, секретарь Кабинета тут же все объяснил. Причем весьма доходчиво. Поскольку у Британии имеется всего четыре крупных боевых корабля, нам требуется всего четыре обычных адмирала и один адмирал флота. Но пока еще в наличии у нас имеется целых шестьдесят адмиралов. И каким бы соблазнительным ни казалось вот так взять и избавиться от пятидесяти шести из них, в результате этого нам придется пропорционально сокращать множество служащих под их началом офицеров, причем сокращать их до тех пор, пока в ВМФ Британии практически никого не останется.

Его слова не более чем отвлекающий маневр, это понятно. Хамфри вынуждает меня ходить по замкнутому кругу. Короче говоря: казначейство – это наиболее влиятельное подразделение правительства, потому что контролирует все денежные потоки. Каждый раз, когда мы забираем у него деньги, мы отбираем у него часть власти. Поэтому оно изо всех сил сопротивляется. Единственный способ заставить казначейство согласиться на сокращение налогов – заставить согласиться с этим самого канцлера. Но канцлер не согласится до тех пор, пока с этим не согласится казначейство. А как заставить пойти на это казначейство? Только заставив пойти на это канцлера. А как заставить пойти на это канцлера? Только заставив пойти на это казначейство!

Хамфри предложил мне попробовать убедить канцлера оказать мне реальную поддержку. Он ведь мой коллега по Кабинету. Но в этом-то, собственно, и кроется вся нелепость ситуации – мне необходимо просить милости от того, кто должен по определению быть на моей стороне!

И что мы имеем в результате? Абсолютный тупик. Да, боюсь, обо всем этом мне придется подумать. Причем самым серьезнейшим образом…

10 мая

Сегодня я, наконец-то, нашел способ добиться сокращения налогов. И реальная помощь мне будет оказана, казалось бы, самым неподходящим для этого человеком – нашим министром здравоохранения! Причем он сам даже не подозревает, что будет мне помогать. Ну а я, естественно, совершенно не собираюсь открывать ему на это глаза. Во всяком случае пока.

Вот как все это происходило. Доктор Питер Торн подготовил для меня специальную служебную записку, посвященную сигаретам, влиянию табачного лобби, его всесилию, ну и так далее, и тому подобное, и попросил меня о встрече. К сожалению, я не имел возможности ознакомиться с ней до его прихода, поэтому когда он поинтересовался моим мнением, мне не оставалось ничего другого, кроме как предложить ему резюмировать ее содержание. Своими собственными словами.

– Но это и есть мои собственные слова, – недоуменно пробормотал он, указывая на записку.

Бернард, как всегда, тут же пришел мне на помощь. И, как всегда, весьма ловко.

– У господина премьер-министра нередко создается впечатление, что краткий словесный пересказ значительно эффективнее проясняет наиболее яркие и важные положения действительно важного вопроса.

– Вот именно, наиболее важные положения, – выразительно повторил я. – Любого важного вопроса.

Трюк, конечно, сработал, но его пересказ меня буквально шокировал: по его мнению, правительство должно предпринять самые активные усилия, чтобы… искоренить курение! Вот его план из четырех пунктов.