Да, я счастливчик, и что с того?! Том 1

Бабка прищурилась, сжала и без того сморщенные губы. Понятия не имел, кто она такая, но если позволяет себе с такой физиономией пялиться на человека с голубой кровью, но она либо не понимает, кто я такой, либо вообще бесстрашная. Первый вариант был бы для меня предпочтительнее.

— Ты… — процедила она сквозь зубы, и я опасливо попятился, — …думаешь, что если родился с серебряной ложкой у одном месте, то можешь позволять себе любые вольности? Внучок…

Помотал головой и попятился еще дальше.

— Видала я всяких отщепенцев средь отпрысков княжичей и графьев, чтоб им пусто было, — злобно протараторила она и сделала уверенный шаг ко мне. — Вазы бьють, по коридорам носятся аки демоны, по углам прелюбодействують. Но чтоб нападали посредь бела дня на бедную Агафью Петровну, заняться больше нечем потому что…

Дрожащими руками она вынула из кармана передника свисток, приложила к губам и с такой силой в него засвистела, что я аж согнулся пополам и уши зажал. Барабанные перепонки грозились лопнуть, как мыльные пузыри.

Она всё продолжала свистеть, и я уж думал покинуть поле боя с позором. Освистанный в самом прямом смысле этого слова!

— Агафья Петровна! — раздался крик моего внезапного спасителя, и старушка, вынув свисток изо рта, нехотя обернулась на голос. — Опять вы за свое!

Спасителей у меня было несколько, и все в темно-синих мундирах местной охраны.

— Было совершено вооруженное нападение, — доверительно сообщила им бабка, тыча в апельсин возле моих ног. — Работайте свою работу. Не мне же ее за вас делать. Любой проступок должен быть наказан по чести и справедливости! — назидательно вскинула она указательный палец и, не дожидаясь ответа, пошаркала дальше по своим делам.

Охранники уставились на меня, я — на них, а после просто развел руками, мол и что это была за херня такая? Что это за террористка старая и как мне теперь избавиться от этого звона в ушах?

— Вы расскажете, что здесь произошло? — нарушил тишину один из трех мужчин, скептически поглядывая на «орудие преступления».

— И заранее просим прощения за Агафью Петровну, — извиняющимся тоном добавил другой. — Это наша старшая уборщица. Вы, видимо, первый год здесь…

— Это всё — досадное недоразумение, — ответил я, поднял наконец-то с пола долбанный восковой апельсин и положил его обратно в вазу. — Понимаете, этот удар предназначался не ей. Если бы вы видели убегающего отсюда студента… вот ему.

— А не тот ли это парень, которого мы по дороге сюда нашли? — почесал затылок третий из прибывших на сигнал тревоги охранников.

— Который споткнулся об ковер и влетел головой в тумбочку? — подсказал второй.

— Скорее всего, он, — важно кивнул я.

Цепь случайностей сработала, как надо. Вот только предположить не мог, что одним из ее звеньев станет бешенная старуха, пересекаться с которой в стенах академии больше не было никакого желания.

Пришлось немного приврать, чтобы объяснить, что между нами произошел легкий, ничем не примечательный конфликт, а фруктом я в неприятеля запустил, скорее, в шутку. Не хотелось упоминать настоящую причину всего произошедшего, пока не разберусь с делом самостоятельно. Если кто-то точил на меня зуб и хотел использовать эти фотографии для слежки или компромата, сперва нужно узнать, кто именно, а уже потом делать определенные выводы.

По окончанию разговора узнал, что горе-фотограф сейчас прохлаждается в медицинском пункте. Башкой он об тумбочку приложился знатно, но с меня все взятки гладки. Ничем я не мог этому поспособствовать, будучи прижатым Агафьей Петровной к стенке, так им показалось. И я с такими доводами, разумеется, согласился.

В медицинский пункт меня любезно проводили, напоследок пожелав приятного дня. Но день окажется действительно приятным, если в течение него я больше не встречу Полиночку, что пока еще было под большим вопросом.

Здесь пахло лекарствами и формалином, белоснежные стены слепили глаза. Первая комната была уставлена стеклянными шкафами с инструментами и препаратами, у окна стоял письменный стол, заваленный бумагами. Во второй располагались койки в несколько рядов с тумбочками из светлого дерева и ширмами подле каждой. Занята из них была лишь одна. Та, возле которой сейчас суетилась медсестра. Туда я и направился.

— Добрый день, — улыбнулся я женщине. — Друга вот пришел навестить…

Краем глаза увидел фотоаппарат, одиноко стоящий на тумбочке. Неплохо было бы проверить, что он там наснимал.

— Добрый день, — обернулась ко мне медсестра. — К сожалению, ваш друг еще не пришел в себя.

Она сидела на краешке койки, опустив руки на голову пострадавшего. Ладони ее излучали слабое золотистое сияние. Магичит. Светло-русые волосы были собраны в небрежный пучок на затылке, а лицо обрамляла пара пружинистых локонов. Белый халатик показался мне чуть короче норм приличия и в данный момент немного приоткрывал кружево края белых полупрозрачных чулков.

Полежал бы я здесь, конечно, если бы обо мне заботилась такая женщина. Вот только не с ушибленной башкой, а так. Руку во время пары поднять и соврать, что живот прихватило. Классика.