Да, я счастливчик, и что с того?! Том 2

От следующего мощного удара, прямиком в челюсть, у парня перехватило дух. Половина его лица онемела, пока Мими продолжала истерично верещать в его голове, оглушая и без того контуженного носителя.

— Я буду п*здить тебя до тех пор, пока будешь отрицать очевидное, — неутешительно заявила княжна. — Сильнее с каждым разом, пока мозги из ушей не польются, понял, нет? Даю еще одну возможность подчисть свое херово имя. Куда ты дел Гордеева?

— Н-не знаю я, где он! — на удивление быстро сдал Дамьен позиции. Просто его еще никогда прежде не били. Тем более женщина. Более того — женщина, на которую и не подумаешь. Застали врасплох!

— Хорошо-о-о… — зловеще протянула Полиночка, встряхнув его опять, и на этот раз приложив затылком об бетонную плитку. Искры посыпались из глаз француза, брызнули слезы, а княжна оставалась всё так же холодна и безучастна. — Тогда кто знает?

Парень вновь словно воды в рот набрал, однако ненадолго. Еще один удар задел нижнюю губу, разбив ее до крови и выбив парочку нижних зубов. Алые капли окропили хищный оскал Полиночки.

«Скажи ей! Побереги себя, пирож-ж-жочек, во имя всех богов!»

— Шлейфер…

— Кто-кто? — изогнула она бровь.

— Маргарита Шлейфер! Артуровна…

— Ах, Артуровна…

Удар, и перед глазами Дамьена заплясали черные пятна.

— А сейчас за что?! — воскликнул он, машинально дернув рукой, чтобы прикрыть лицо, но обе его руки были крепко сжаты обнаженными бедрами Полиночки.

— За то, что бесишь ты меня, — прошипела блондинка. — Как ты вообще подумать мог, что на*бешь влюбленную женщину? Гнида… Да по одному твоему взгляду ясно, что нихера ты не Гордеев! А чмошник обыкновенный. Откуда ты такой взялся вообще?! Говори, когда Его Императорское Высочество, спрашивает!

— Из Французской Империи…

— А-а-а… Je vais te niquer ta gueule maintenant (фр. «Сейчас-то я тебе рожу и расхерачу»), — медово проворковала Полиночка и зарядила Дамьену в нос с характерным хрустом. — Вот как знала, что однажды пригодится! А теперь подытожим… урод! — ловко поднялась она на ноги и, скрестив руки, задумчиво уставилась на рассеянный свет уличных фонарей, отраженный от глади реки. — Ректорша наняла твою никчемную тушу, чтобы заменить Гордеева. И только она одна знает, где он находится. Как давно? — с легкой улыбкой обернулась она к ползущему восвояси на четвереньках Дамьена. — Как давно, собака сутулая?! — в два прыжка оказалась она рядом с ним, схватила за шиворот и перекинула через себя.

— А-а-а!.. — протяжно взвыл тот, и каблук девушки плавно опустился на его ширинку.

— Я вопрос тебе задала, между прочим, — снова принялась терять терпение Полиночка. — Неуважительно, знаешь ли, даму игнорить.

— Три дня… назад… — сдавленно ответил тот, с ужасом поглядывая на острый каблук.

— Значит, я была права. Женская интуиция вообще редко подводит. Как говорится… — надавила она туфлей, заставляя парня сжаться, — …из тысяч любимого узнаю. Любовь — вообще самая мощная сила в мире, понял, нет? Понял, нет?!

— Понял…

— Ага, понял он, конечно, — закатила она глаза. — А теперь бери свои ножки в ручки и с*ебывай отсюда, пока не передумала. И чтоб на глаза мне больше не попадался, а то, боюсь, не сдержусь и на одного ссыкливого п*здюка в мире станет меньше. До десяти считаю. Раз…

Княжне и счет продолжать не пришлось, потому что Дамьен моментально подорвался и, спотыкаясь сначала об неровные стыки плитки, а затем об зеленый пологий склон, поспешил ретироваться.

«Ты в порядке?! В порядке?! Ох, бедняжеч-ч-чка ты моя с-с-сладкая…» — причитала Мими где-то на периферии сознания, пока профессиональный самозванец, не сбавляя скорости, несся по набережной, опасливо оглядываясь.

Даже лишние килограммы не стали преградой для того, чтобы развить приличную скорость. Прямо на ходу Дамьен вынул из кармана смартфон, хаотично тыкая по сенсорному дисплею и пытаясь вызвать такси.

Лицо адски пылало, в виски стреляло от боли. Кончиком языка он водил по пустым полостям на нижней десне, где еще несколько минут назад были целые зубы. Воротник белоснежной рубашки заляпала свежая кровь, а прохожие удивленно оборачивались на внезапного вечернего марафонца.

Однако парню было всё равно. То плача, то улыбаясь француз радовался. Радовался хотя бы тому, что ему удалось остаться в живых после столь жестокого разоблачения.

«Эта девуш-ш-шка явилас-с-сь из с-с-самой Преис-с-сподни… Ты нич-ч-чего не с-с-смог поделать…»