Да, я там работал: Записки офицера КГБ

Он встал, давая понять, что разговор окончен, крепко, «со значением» пожал мне руку, и мы вернулись в отделение, где поговорили еще минут десять и распрощались. Через некоторое время я позвонил Кеворкову и узнал, что моя кандидатура отклонена, но 7-й отдел будет держать меня в поле зрения, и «перспективы есть». Я тогда не очень расстроился.

Я вернулся на «кукушку» в пяти минутах ходьбы от «Дома 2» и принялся готовить бригаду к выходу на пост в ночь.

Мы вели наблюдение за случайно обнаруженным тайником в районе Каланчевской площади. Кто и как обнаружил тайник, что находилось в стеклянном контейнере за газетным стендом — нам было неизвестно.

Контейнер был, конечно, помечен, наблюдение мы вели из опустевшей на время летних каникул школы, расположенной через дорогу от стенда. Расстояние было невелико, но мы использовали массу техники — сильные бинокли, фотоаппаратуру для съемки подозрительных лиц или того, кто придет изымать закладку. Обе машины были укрыты во дворе школы и в случае необходимости могли почти мгновенно включиться в работу.

Кстати, по манере парковать машину иногда можно определить спецслужбиста: наш брат всегда ставит автомобиль так, чтобы одним поворотом рулевого колеса его можно было сразу направить в поток машин. «Ручником», по-моему, не пользуется никто.

Наблюдение было круглосуточное, ночные смены — по шесть ночей подряд. Нас было пятеро-шестеро, удавалось по очереди ненадолго прикорнуть, но все равно после третьей-четвертой ночи я чувствовал себя совершенно больным. Болела голова, от оптики болели и слезились глаза.

Шло лето — золотая пора для работы «наружки» — тепло, сухо. Помню, что периодически, грубо нарушая дисциплину, мы отряжали на Рижский рынок одну из машин за свежими овощами и в магазины за едой.

Занятия в институте закончились — я перешел на пятый курс, жизнь казалась прекрасной, беспокоило только, что шел восьмой год моей службы в «семерке», а мне казалось, что я более успешно мог бы реализовать и то, чему научился на работе, и то, что «впитал» в вузе. Я уже здорово жалел о неудаче с 7-м отделом контрразведки, ощущение времени, уходящего впустую, все чаще подкрадывалось ко мне.

Тайник, за которым мы вели наблюдение, фигурально выражаясь, покрывался золотой коркой. Слежка — очень дорогостоящее мероприятие. Прошли месяцы, наблюдение было снято, и «технари» изъяли контейнер.

Видимо, его закладка проходила под контрнаблюдением, и последовавшая после обнаружения тайника возня вокруг него была зафиксирована нашими контрагентами.

Со временем многие мои товарищи, так же, как и я, решившие выбираться из «семерки», потянулись оттуда один за другим…

В основном это были ребята, пришедшие в «наружку» с высшим образованием и с самого начала рассматривавшие ее как трамплин для прыжка к более интересной работе.

Начал распадаться наш джазик: ушел учиться в упомянутую выше «школу 101» ударник Толя Каравашкин — русский богатырь, настоящий супермен, спортсмен, охотник, сын большого начальника в КГБ, германист. Он был женат на довольно известной тогда красавице киноактрисе и обожал жену и дочь… После нескольких лет работы в разведке в Германии рухнула его зарубежная карьера — Толя был горяч и своенравен, затем распалась и семья. Встретились мы с ним в только что созданном 5-м недоброй памяти Управлении через несколько лет. Оттуда он ухитрился вновь перебраться в ПГУ, но опять продержался там недолго и ушел «на гражданку», даже не выработав пенсии…

Ушел вслед за ним саксофонист Толя Р. Окончив «101-ю», отбыл в Канаду, с тех пор встречались несколько раз мельком, на бегу — так и не поговорили ни разу толком…

Ушел в Управление «С» ПГУ работать с нелегалами мой дублер-пианист, композитор-любитель Леша С. — так и не виделись с тех пор.

Уехал работать водителем в резидентуру в США самолюбивый, агрессивный Игорь Иванов, ас «наружки». Там, во время операции, он был схвачен вместе с шефом с поличным… Шеф имел дипломатический паспорт и был выслан из страны, а Игоря американцы посадили под долголетний арест в нашем же посольстве, запретив выезжать из США. Он имел право передвигаться по городу только в машинах с дипломатическими номерами, не выходя из них… Игорек не размяк, не опустился — брался за любую техническую работу. Страстный кинолюбитель, он отснял многие километры пленки на улицах американских городов и в некоторых документальных фильмах о США в титрах мелькала и его фамилия. После нескольких лет отсидки американцы отпустили его: в Москве «прихватили» кого-то из их разведчиков, и состоялся обычный в таких случаях обмен.

Другой «супердрайвер», Виктор Хлупов, на пару с резидентом попал в Африке, в джунглях, в плен к какому-то местному царьку. Их несколько дней держали в яме и морили голодом, что вселяло надежду быть убитыми, но хоть не съеденными… Спасли проезжавшие мимо англичане. Наорав на царька и его придворных, они отняли у властелина пленников и полуживых привезли в столицу, где любезно доставили в совпосольство.