ДА. Книга 3 (СИ)

А вышли на берегу той самой реки, которую он показывал мне в своих воспоминаниях.

Днем она выглядит иначе: красивая, ярко-синяя гладь переливается блестками солнечного света, блики скользят по воде. От шума водопада закладывает уши, воздух напоен свежестью и теплом. Этот запах лета ни с чем не спутаешь, он особенный, и, кажется, он одинаков во всех мирах. Запах, от которого хочется зажмуриться и, как в детстве, с визгом влететь в воду, подняв тучу брызг. Лето — это запах свободы, запах, который хочется вдыхать полной грудью. Легкие ароматы цветения, трав, свежесть воды. Открытым только остается вопрос…

— Зачем мы здесь? — Я поворачиваюсь к Валентайну.

— Решил, что тебе не помешает расслабиться. А это место — мое убежище. Мне здесь легче думается. Легче дышится. Здесь легче всего принимать решение, каким бы оно ни было.

Я оглядываюсь и понимаю, что действительно не хочу отсюда уходить. Под ногами — песок, мелкие камушки и травинки, за спиной — лес, тропинка, уводящая в чащу. Мы выбирались с Соней на природу, но такой красоты, как я видела здесь, я еще не встречала. Брызги от водопада рассыпались бриллиантовой крошкой, сверкающей в лучах солнца, речушка петляла между камнями, образуя заводь, перед которой стояли мы, а дальше бурной лентой устремлялась вправо.

— Очень интересное место.

— Я знал, что тебе понравится, Лена.

— Вот только стоило меня предупредить. Я бы собрала купальник и…

— Зачем тебе купальник?

Под его взглядом я покраснела.

— Купаться.

— Купаться лучше обнаженным, — невозмутимо сообщил Валентайн, отводя мои волосы назад и почти касаясь губами губ. — Ничего никуда не врезается.

— Ничего никуда? — уточнила я, чувствуя, что опять краснею.

— Вообще.

— М-м-м-м… — я попятилась. — Тогда отвернись.

— Серьезно? — Он приподнял бровь. — После всего, что между нами было?

— Серьезнее некуда, — отозвалась я. — Пожалуйста.

Сама не знаю, что на меня нашло, но одно дело раздеваться и раздевать мужчину в спальне… ну или в его кабинете на столе. И совсем другое на берегу, залитом солнцем. Я понимала, что здесь никого нет, но что-то словно сжималось внутри, не позволяя это сделать вот так. У него на глазах.

Поэтому я дождалась, пока Валентайн отвернется, быстренько разделась и, аккуратно сложив одежду на берегу, осторожно попробовала воду носочком. Тепло! Как же тепло! Здесь было еще и значительно жарче, чем в Хэвенсграде, неудивительно, что вода так быстро прогрелась. А кстати, где это — здесь?!

Я зашла в воду, окунувшись по плечи, и только после этого спросила:

— А где мы вообще?

— Что, не боишься, что я увижу тебя в воде? — насмешливо спросил Валентайн, повернувшись.

Я опустила глаза: вода и впрямь была прозрачной, кристально-чистой, как слеза.

— Нет, в воде не боюсь, — вернула ему и насмешку, и приподнятую бровь. — Я и на берегу не боюсь, просто…

— Просто? — Он сбросил пиджак и жилет, принялся за рубашку, и тут уже впору было отворачиваться мне. Особенно когда рубашка полетела на берег, а он взялся за брюки.

— Тебе бы музыку сейчас сюда, был бы стриптиз, — ляпнула я.

— А, так вот что такое стриптиз!

Вот кто меня за язык тянул, спрашивается?

С одеждой Валентайн не церемонился, поэтому и в воде оказался достаточно быстро, рядом со мной. От его близости температура окружающей среды стремительно повышалась, поэтому мне захотелось нырнуть с головой. Поэтому — и чтобы не выдерживать его тягучий, плывущий взгляд, скользящий по мне.

Как так получилось, что рядом с этим мужчиной у меня настолько отъезжает крыша? И я готова тянуться за его поцелуем, когда он обхватывает меня за талию, привлекая к себе, а от жара наших тел, кажется, сейчас закипит вода.

— М-м-м-м… — снова сказала я, когда мои губы освободили.

Правда, тянущее жаркое ощущение внизу живота не позволяло больше думать о чем бы то ни было, кроме… того, что можно коснуться пальцами его лица, повторить красиво очерченные скулы и вжаться в него посильнее. Ощущая твердость его желания и провоцируя, и сходя с ума от того, как его радужку заливает сначала серебро, а затем тьма.

Больше никогда не скажу, что тьма — это лед. Тьма — это чистое неразбавленное пламя. По крайней мере, когда тьма — это Валентайн.

Его пальцы скользили по моей спине, повторяя позвонок за позвонком, пока не коснулись ягодиц, сминая их и заставляя выгнуться ему навстречу, вжимаясь в этого невозможного мужчину еще сильнее.

— Чувственная Лена, — хрипло произнес он мне в губы. — Какая же ты чувственная. Ты как река, которую невозможно поймать и удержать в ее течении. Можно только наслаждаться. Здесь и сейчас.

Я и правда чувствовала себя как эта река: ноги почти не держали, потому что от ягодиц его пальцы скользнули дальше, между разведенных бедер. Лаская так, на пределе от пикового наслаждения — и отступая.

— Издеваешься? — хрипло поинтересовалась я.

В отместку вжимаясь бедрами в его бедра и потираясь. Запустив пальцы в его волосы, я откинулась назад, почти легла на воду. Позволяя ему скользить взглядом по обнаженной груди. Вот уж и впрямь не скажешь, что несколько минут назад я просила его отвернуться на берегу.