ДА. Книга 3 (СИ)

Валентайн даже не пошевелился, но пейзаж мигом утратил краски. Утонул в вязком мареве ледяной тишины, грязь с шипением растворилась на подлете, камни, словно состарившись вмиг, посыпались вниз, разваливаясь на части. Такого поворота явно никто не ожидал, адепты вмиг вооружились магией, но тщетно. Тьма плеснула из реки на берег, поползла к ним, с шипением растворила первое же боевое заклинание, зацепив ногу и форму стоявшего впереди. Он первым взвыл и бросился в раскрытый портал, за ним гроздьями посыпались остальные.

Спустя мгновение на берегу не осталось никого, кроме рыжеволосой девушки. Не без труда я узнала в ней ректора Эстре: слишком юной она была, а еще без агрессивного макияжа и без этого своего снисходительного-надменного выражения, когда дерьмом положено начинать себя чувствовать еще до того, как она откроет рот.

Темная магия потянулась к ней, но она не отступила. Упрямо сложила руки на груди:

— Я хотела тебя предупредить, — негромко произнесла она, глядя на Валентайна. — Но ты не стал со мной разговаривать.

— Мне не о чем с тобой разговаривать. Убирайся. — Его голос напоминал звучание Смерти, холодный и безжизненный, если бы Смерть могла говорить, разумеется.

— Ты хочешь стать одним из нас. Но ведешь себя, как один из них.

— Не твое дело.

— Может быть. Но ты никогда не вольешься в мир светлых, пока будешь противопоставлять себя всем.

— Мне не нужна ваша милостыня и подачки! — Темная магия взметнулась вверх, осыпав крошку песка и камней на Эстре. Она ощутимо побледнела, застыв в каких-то миллиметрах от способной все обратить в тлен темной грани. Побледнела, но не двинулась с места. Портал открыть тоже не попыталась.

— И что дальше, Валентайн? — спросила, глядя ему в глаза. Спокойным, неестественно-спокойным голосом.

Не представляю, сколько их дуэль продолжалась на самом деле, мне же показалось, что вечность. Или мгновение?

Валентайн отвернулся, и берег вмиг обрел краски, цвета и даже казавшийся сейчас невероятно живым лунный свет хотелось потрогать. Чтобы убедиться, что ты все еще жив.

Эстре стряхнула песок с форменного пиджака и шагнула вперед. Видеть ее такой было необычно, непривычно, и вообще. Рыжие тугие колечки волос, сверкающие глаза, упрямо сжатые губы.

— Я, кажется, сказал: уходи, — Валентайн повернулся снова. Брови сдвинуты, взгляд как ночная буря, того и гляди снова хлестнет тьмой. Наотмашь.

— А я не хочу. И я тебе не подчиняюсь. — Эстре зашла в воду прямо как была, в форме. Приблизилась, положила руки ему на плечи, но за миг до того, как она поцеловала бы его, меня вернули обратно в реальность. Мираж воспоминаний развеялся перед глазами, и я изумленно уставилась на стоявшего передо мной Валентайна. Разумеется, того, к которому я привыкла, а не того, кого видела только что.

— Амильена стала для меня своеобразным якорем, — произнес он. — Мостиком между двумя мирами. Да, Лена, мы были любовниками, но друзьями — гораздо больше. И, прежде чем ты выдашь с десяток ехидств по поводу укрепления нашей дружбы, сейчас между нами ничего нет. Не было и в ту ночь. Когда ты заглянула ко мне и увидела ее.

— Правда? — Я сложила руки на груди. — А что, прости, это тогда такое было, если не очередное укрепление вашей дружбы?

— Она ночевала у меня в комнате.

— Невероятно! Как трогательно!

— Потому что я хотел сделать тебе больно. Так же больно, как ты сделала мне. Хотел тебя оттолкнуть, потому что наши отношения ведут меня к краю.

— Хотел? У тебя получилось. Доволен?! Нет больше никаких отношений, которые подведут тебя к краю, а насчет сделать больно — будем считать, что мы в расчете.

Я развернулась в поисках двери, через которую отсюда можно было выйти. Честно — лучше бы он сказал, что бурно трахал ее всю праздничную ночь во всех позах. Это я по крайней мере могла пережить, это, а не то, что он выдал. Все-о-о-о, с меня хватит!

Дверь обнаружилась чуть дальше, в небольшом таком флигеле, к которому я и устремилась. Или, почти шагнула, потому что Валентайн перехватил меня сзади и прижал к себе.

— Лена, — выдохнул он, скользнув дыханием и моим именем по коже, как лаской. — Лена. Лена-Лена-Лена… мы с тобой наделали столько ошибок. И я безумно хочу все исправить.

Глава 17

Глава 17

Исправить он хочет!

— Валентайн!

Мне было невыносимо спокойно в его руках. Мне так давно и ни с кем не было спокойно, но оставаться там дальше — значит, предавать себя. Ведь я, по сути, для него девочка, которую можно оттолкнуть. Которую можно приблизить. Которой можно сделать больно. Постфактум сказать, что ты хочешь все изменить — и что?

— А завтра ты опять захочешь сделать мне больно, — отрезала я. — Тот факт, что через несколько месяцев ты попытаешься все исправить, ничего не изменит. Эстре была права, Валентайн. Тебе проще отталкивать всех, чем открыться по-настоящему. Чем перешагнуть через свое прошлое, через свою силу, которой ты придаешь слишком большое значение. Темная магия, может быть, и сильна. Но она не сильнее того, на что способен любой из нас… во имя любви. Прости, но то, что ты мне предлагаешь — не про любовь.