Да, мой лорд, нет, мой Лорд

- Я пришел за тобой. Ты мне нужен. Семья - это главное, тут ты прав, но, как-то вдруг оказалось, что ты - тоже моя семья. Я не могу оставить Нарциссу, но не могу остаться без тебя. Я действительно люблю тебя Северус, но раз тебя больше это не интересует, я подчиняюсь твоему решению и прошу о подачке: прояви милосердие. Ты ведь можешь это сделать. Пожалей меня, подари мне этот вечер. Я уйду сразу, обещаю, я не стану напоминать тебе ни о чем, можешь ставить любые условия. Можешь сделать это так, как тебе хочется - любая фантазия, любое требование. Абсолютно любое…

Люциус медленно приближался, не отводя глаз от горящего взгляда Снейпа. Руки медленно начали расстегивать мантию, голос упал до шепота, и Люциус видел, что каждое его слово словно пробивает брешь в броне, которой окружил себя Снейп.

- Чего бы тебе хотелось, Северус?

- А его светлость не брезгует заниматься подобными вещами в таком неприятном месте?

Люциус почувствовал, что Снейп почти сдался, и ответил искренне:

- Его светлость готова отдаваться тебе даже на помойке, а твой дом мне нравится уже потому, что он твой. Иди ко мне, Северус, я так скучал все эти дни…

Люциус сделал последний шаг, толкнул Снейпа в кресло за его спиной, сбросив остатки одежды, спросил:

- Ты позволишь? - и сел на колени к тяжело дышащему Снейпу, чувствуя его возбуждение.

- А ты говорил, что мне некуда присесть в твоем доме. - усмехнулся он.

- Боюсь, что это мое место. Теперь тебе придется ответить за то, что ты его занял.

- Я готов, мой господин. Не стесняйтесь!

Снейп погладил его по волосам и вдруг, резко сжав их, дернул Люциуса к себе:

- Что ж, винить тебе некого: сам напросился.

«Конечно напросился. И сколько же пришлось тебя уговаривать! - подумал Люциус, увлекаемый в жесткий поцелуй. - И ты мне за это еще ответишь!»

Голова болела немилосердно, и на миг Люциусу показалось, что он вернулся в те славные времена, когда в его мозгах еще мог хозяйничать Лорд, однако, с трудом открыв глаза, он увидел, что лежит в собственной спальне, в полном одиночестве, и на его голову никто не покушается. Правда, сиятельный лорд был бы не против, вздумай кто-нибудь оторвать ее к турецким огнекрабам: может быть тогда проклятая боль успокоилась бы. Не в силах пошевелиться, Люциус попытался вспомнить, как он дошел до подобного состояния, но вспоминалось неохотно: кажется, после того, как Снейп выполнил его «последнюю просьбу», они выпили, и его любовник заявил, что у него тоже есть право на желание… Это желание они, кажется, исполняли уже в спальне, потому что Люциусу вспоминался не пыльный твердый пол под спиной, а подушки под бедрами Снейпа и постоянно путающееся в ногах и мешающее одеяло… Потом они еще выпили, и Северус вспомнил, что так и не поздравил лорда Малфоя с наследником… После того, как Люциус принял все поздравления, ему пришлось признаться, что продолжать праздник он не в состоянии, тогда Северус напоил его укрепляющим и предложил прогуляться. Кажется, они какое-то время шатались по улицам, как говорил Снейп «осматривая достопримечательности», но, поскольку этих достопримечательностей было не слишком много, вскоре оказались в маггловском баре. Не понятно, за кого принял их хозяин, но в заведении было пусто, а у Малфоя оказались маггловские деньги, поэтому выпивку им продали и даже старались не глядеть в их сторону, когда Снейп затеял проверить, насколько Люциус похудел за эти две недели. Люциусу уже было нехорошо, он вяло отбивался и шипел, когда холодные руки Снейпа касались его кожи, впрочем, в туалете они уже почему-то казались горячими…

Люциус застонал: он, лорд Малфой, трахался в туалете при маггловской забегаловке? О, Мерлин! К счастью, подробностей его память уже не сохранила, издевательски подкинув вместо них сказанную фразу: «Его светлость готова отдаваться тебе даже на помойке». Что ж, по крайней мере, никто не скажет, что лорд Малфой не отвечает за свои слова…

Люциус все же сел в кровати, попутно отметив, что за слова ответил даже с избытком: сидеть было неприятно, но от идеи рухнуть обратно и заснуть пришлось отказаться. На столике рядом с кроватью стоял флакончик с прислоненной запиской. «С добрым утром, мой лорд!» - даже буквы, казалось, язвительно корчат рожи и ухмыляются.

Не задумываясь, Люциус выпил зелье, и через пару минут почувствовал, как туман рассеивается, отступает тошнота, боль в голове превращается в тупую тяжесть. Избегая смотреть на себя в зеркало, его светлость побрел в ванную.