Да, наш тренер

– Правда, что если о нас узнают, то он никуда не поедет? Миша, скажи мне, правда?

Его лицо изменилось. Вытянулось, и его свела судорога такой боли, что сложно было описать. На мгновение я увидела перед собой избитого жизнью молодого парня.

Того, внутри которого лишь сплошная тьма и никакой надежды на светлое будущее. Мне стало его так жаль, что на глаза навернулись слёзы. Он процедил:

– Правда. Но ты же понимаешь, что для тебя это ничего не меняет?

– Для меня это меняет все. Если я лишу его этого шанса…

Он встряхнул меня. Жестко, без компромиссов. Потом взял себя в руки и сказал:

– Дура ты, Омарова. Лишить себя шансаможет только он. Не строй из себя жертву и вершительницу судеб. Тебе хоть и идёт, но это правда не твоё дело. А что от тебя сейчас требуется выйти на площадку и не обделаться. Достаточно того, что двое ведущих игроков в соплях и слюнях по колено!

Он развернул меня на выход и толкнул. Свет софитов после темного коридора ослепил. Ко мне сразу же подлетели девочки. Они наперебой начали спрашивать, где тренер и Ирма.

Подошёл судья и сказал, что если в течениетрёх минут состава команды не будет, то нам запишут техническое. Я же была потеряна. Разбита и совершенно не представляла, как взять себя в руки. Но я должна, должна!

В последнюю секунду Ирма и Ваня вышли на площадку. Тренер коротко кивнул на судей и те притихли. Все, кроме одного, что был вторым.

Главный судья его осадил и отправил на своё место. Я лишь услышал, что он ответил: у нас тут не мировой кубок, а первенство вузов, успокойся. Хорошо бы и мне успокоиться.

Нас собрали в центр, и я поймала взгляд Ирмы. Совершенно пустой и безжизненный. Ее шатало, а глаза были красными. Ее словно здесь не было. Так вот о ком Миша говорил… Кто вторая.

Ваня назвал основной состав на первую партию. Ирмы там не было. Все удивились, но слова не сказали. В итоге как в тумане мы вышли на площадку.

Я искала глазами Ваню. Мне нужно было с ним поговорить. Нужно было выяснить, правда ли это и что делать. Я запуталась! Я совершенно не представляла, что делать.

Внутри царил такой хаос, какого я раньше и представить себе не могла, и не было человека, который бы подставил плечо. А оно было необходимо как никогда. Что же делать?

Тем временем никто не собирался ждать, пока либеро нашей команды успокоится. Игра началась. В отличие от нас, соперницы были собраны и серьёзны.

Это финал, и мы много раз разбирали их игру, но сейчас речь о том, чтобы показывать свой уровень, не шла. Первую партию мы просто выживали.

Сперва в зале стоял гул, и не слышно было ничего, но потом постепенно все стало стихать. И все потому, что игрой за первое место происходящее на площадке назвать было сложно. Я бы сказала, невозможно.

Это был позорный слив с нашей стороны. Мы словно уперлись в стену. У меня все валилось из рук. Мяч не слушался, а все происходящее, помноженное на удивительно слаженную игру команды…

Последней каплей стала моя попытка спасти мяч на стороне соперника. Я вылетела через ограждение, вернула его назад на нашу площадку, учитывая аут, и не заступила. Я точно не заступила!

Но свисток, и мое красивое спасение, которое должно было придать сил в столь сложный момент, списалось в утиль. Судья показал заступ. Взвинченная, я подскочила к нему с возмущением:

– Я не заступала!

Мгновенно. Не успела я и фразу закончить,мне в лицо прилетела желтая карточка. Что?! За что? Я просто спросила! Да, я не капитан и не имею права обращаться к судьям, но желтая…

Это же крайняя редкость в волейболе. Такое дают исключительно за хамское обращение и неуважение. И только после того, как выскажут первое устное замечание капитану. Я знаю правила!

Меня стали оттаскивать от него. Тренер молчал. Точнее, он все это время игре уделял совсем мало внимания. Он общался с Ирмой, но та лишь отмахивалась.

Такой девушку я не видела ещё ни разу. Она словно с катушек слетела и только что пьяна не была. Хотя нет… Тогда в клубе была похожая ситуация.

Но игра не ждала, пока я успокоюсь и настроюсь на рабочий лад. Для этого было слишком много времени. И я им не воспользовалась.

В итоге первая партия закончилась с совершенно позорным и просто невероятным для нас счетом девять двадцать пять. Девять! Девять очков, мы даже в десятку не вошли.

Со всех сторон понеслись крики и улюлюканье. Народ пришёл на зрелищную игру, а не на избиение младенца. Билеты даже продавались, и все хотели шоу, а не жалкой пародии.

Перерыв. Перерыв между партиями, и команды меняются местами. Мы все перешли, а Ирма осталась сидеть там. Девочки поникли. Если у кого и был запал, то с такой игрой и отсутствием лидеров он быстренько улетучился.

– Солнцева, готовься.

Жестко и безапелляционно. Я бросилаиспуганный взгляд на побледневшую Маргошу. Она просила, просила меня не подвести. Потому что боялась выйти на площадку. Да кто вообще мог представить подобное. Кто вообще мог предположить, что игра повернётся к нам таким местом.

– Василич…

– Я сказал, на площадку!