Да не будет плода вовек (СИ)

Томас Ван Гуннет, конечно, был в курсе основных событий, происходящих в мусульманском мире. Особенно его интересовали новости с Ближнего Востока. Он не любил евреев, но и к арабам относился прохладно. Он был европейцем и гордился этой своей принадлежностью, как и высокой культурой родной страны. Но, если раньше мусульманский мир находился где-то далеко, за тысячи километров, на безопасном расстоянии, то теперь, когда мусульмане появились в его городе, в других городах Голландии, в других странах Европы, острие исламского клинка было поднесено к самому сердцу европейцев. Он начал интуитивно ощущать исходящую от них опасность для столь дорогой ему Европы. Родители Томаса были протестантами, и сам он считал себя христианином протестантской конфессии, но если бы вы спросили его, когда он последний раз был в церкви, то он и не сказал бы вам. А о том, чтобы молиться и речи быть не могло.

Из книг по исламу он получил информацию о том, что в мусульманских странах есть правые идеологи, мечтающие о мировой победе ислама над христианством, мусульманского Востока над христианским Западом. А из рассказов знакомых, побывавших в мусульманских странах и общавшихся с мусульманами, он узнал, что мусульмане часто склонны к агрессии, а в решении жизненных проблем, в том числе, религиозных вопросах, нередко идут путем физического насилия, расправы и убийств, что за внешним уважением и этикетом вежливости между ними, привлекающими европейцев, внутри их обществ, в первую очередь, в семьях, царит тирания сильных над слабыми, т. е. мужчин над женщинами, а бывает, - и детьми, и что многие мусульмане презирают европейцев, считая их неверными Всевышнему, развращенными погоней за удовольствиями. В то же время, в мусульманских семьях традиционно заботятся о стариках, в отличие от Европы, где старики живут отдельно от молодых, а многие - вообще в домах престарелых. И это, то немногое, по мнению знакомых Томаса, за что мусульман можно похвалить. Томас никогда не задумывался над тем, как он живет. А жил он как все молодые европейцы, - пять дней достаточно интенсивной работы, потом - отдых с друзьями: спиртное, хорошая еда, ночные клубы, секс, современная музыка и танцы, иногда - наркотики. Но теперь он все чаще пытался посмотреть на себя и своих друзей со стороны, он начинал думать, что, видимо, мусульмане в чем-то правы, осуждая европейцев за из образ жизни. Правда и сами мусульмане, особенно, мужчины, далеко не были образцом благочестивого поведения. Но, это, как говорится, их проблемы.

Томас сидел с приятелями в кафе. Они обсуждали самые разные темы: от политики и футбола до женщин. Как-то незаметно разговор коснулся мусульман. Один из приятелей Томаса сказал, что недавно произошел необычный случай. Его хороший знакомый работает в полиции, и тот рассказал ему, что недавно им в участок поступила жалоба на одного мусульманина, который избивал свою жену. Его привезли в участок, побеседовали и предупредили, что при повторной жалобе ему придется иметь дело со следователями и судом. Пока о нем ничего не слышно. Через неделю они опять собрались в любимом кафе. Опять было пиво, разговоры. Томас вспомнил о рассказе приятеля и спросил его, есть ли что-нибудь новенького в этой области. Приятель оживился и сказал, что да, в полиции приняли несколько новых жалоб об избиении мусульманских женщин мужьями, но только теперь жаловались не соседи, а сами жены или их родственники. Подошли знакомые девушки и присоединились к парням, пивное веселье возобновилось с большей силой.

Вечером вся компания шла по улице. Когда они проходили мимо одного из жилых домов, из подъезда выскочила молодая мусульманка с распущенными, растрепанными волосами, босиком. Она с криками на арабском, видимо, о помощи, пробежала рядом, а потом, дальше, похоже, не зная куда деваться. Через несколько минут к подъезду подъехала полицейская машина. Полицейские зашли в дом и вскоре вышли с молодым мужчиной-мусульманином. Молодая женщина вернулась и тоже подошла к машине. Полицейские усадили мужчину в машину, рядом с ним села и женщина, их увезли в участок. Компания постояла еще немного. Когда они поняли, что ничего интересного больше не будет, они двинулись дальше, горячо обсуждая случившееся.