Да не судимы будете. Дневники и воспоминания члена политбюро ЦК КПСС

22 апреля. Был у меня разговор с Подгорным. Он меня спросил, встречался ли я еще раз с Брежневым. Если разговор состоится, то просил ему позвонить. Тут же он сказал, что, возможно, на этом пленуме Брежнев и выйдет с твоим вопросом, но перед этим он обязательно должен с тобой переговорить. Ориентируйся по обстановке, если будет стоять вопрос об освобождении от членства в политбюро, лучший исход уйти на «отдых», как положену члену политбюро. Постановка вопроса на пленуме может возникнуть под внешними воздействиями, и она будет исходить от Щербицкого и К^о при «дирижерстве» Суслова, а Брежнев у них на поводу — он не имеет своего твердого мнения, как всегда и во всем. Чувствую, что больше лицемерия, интриг и травли я выдержать не могу. Написал заявление на имя Брежнева и политбюро ЦК КПСС, в котором изложил все мои переживания, высказал протест против несправедливых на меня гонений, написал о себе и своей семье — все это я вручу Брежневу при встрече с ним и все ему устно выскажу. Будут силы, найду форму изложить всю подлость и лицемерие, организованные вокруг меня.

Смерть сама по себе — это для каждого человека неотвратимое явление, никто не может ее отвергнуть. Но издевательство, глумление, травля — это тяжелее самой смерти, ибо это «дело» рук злобного, черствого, бессердечного человека. Попал я в опалу потому, что всегда имел свое мнение, никогда не был подхалимом, приспособленцем, лизоблюдом. Всегда вопросы решал смело, брал на себя ответственность, работал честно, не оглядывался, что будет? Делал все так, как требовала жизнь. Нашлись «людишки», которые вместо того, чтобы честно трудиться, занимались интриганством и доносами, нагнетали обстановку! И это называется «коммунисты-единомышленники». А я всю жизнь верил и пропагандировал справедливость! Оказалось, что это святая наивность — вот за все и поплатился.

Сенаторы США еврейской национальности делают невероятный нажим на нас по поводу отмены нашего закона о взымании налога от отъезжающих в Израиль и получивших у нас высшее образование или ту же ученую степень. Кое-кто колеблется. Думаю, что давления не выдержат, а ведь это прямое вмешательство в наши внутренние дела. Первым начинает сдавать позиции Брежнев.

Подписал документы по Минморфлоту, МПС, Моссовету и ряду других министерств и ведомств. Предчувствую, что это предпоследние официальные бумаги, которые подписываются мною. На этом, очевидно, и заканчивается моя деятельность на этой работе. А сколько бы я еще смог принести пользы, сделать хороших дел!..

23 апреля. Рассматривал почту, документы, кое-что имеется довольно любопытное и забавное с точки зрения идеологии. В Польше 38 миллионов человек населения, на это число жителей 13 тысяч костелов. В стране католическая церковь имеет очень большое влияние. Кардинал Вышинский поставил вопрос перед правительством о строительстве еще тысячи костелов. В Польше уже сейчас больше костелов, чем их было в буржуазной Польше. Ватикан всячески поддерживает и поощряет действия Вышинского.

Посмотрел последние материалы по политбюро ЦК КПСС. Вот на этом и заканчивается, кажется, моя деятельность как члена политбюро. Несмотря на усталость, измотанность всеми интригами вокруг меня и травлей, все же уходить на «отдых» жалко, мог бы еще поработать.

В 16 часов 15 минут мне позвонил Брежнев — приглашает к 18–19.00 на беседу к себе. Прошел ровно месяц, как я у него был на приеме и высказал свое мнение. Подготовил и заявление на политбюро ЦК КПСС:

«Политбюро ЦК КПСС.

Прошу рассмотреть мое заявление. В партии уже 46 лет. Я всегда честно и добросовестно выполнял все поручения и задания партии. Только на ответственной партийной работе проработал 27 лет, в том числе первым секретарем Киевского обкома 7 лет и затем в ЦК КПУ 10 лет, из них первым секретарем ЦК КПУ 9 лет.

Общий трудовой стаж 54 года, из них 22 года работал на заводах. За всю свою трудовую жизнь, где бы ни работал, честно трудился, отдавал делу все свои силы и знания. Так случилось, что политбюро ЦК КПСС сочло необходимым перебросить меня на другой участок работы — в Совмин СССР. Скажу откровенно, для меня это было неожиданностью и переживал я это тяжело. По прибытии в Москву я включился в новую работу, объем и круг обязанностей меня заинтересовал. Я отдавал все свои силы и знания делу. Установились хорошие деловые контакты с министерствами и ведомствами, с товарищами по работе.

Вот уже год, как я работаю на новой работе, и в течение всего этого времени идет травля меня, третирование, причем это делается методически, организованно. Подбирают материал, обвиняют в несуществующих погрешностям, публично и в печати прорабатывают мои в прошлом «действия», хотя до этого и сейчас мне открыто никто этих моих «погрешностей» не предъявляет. Устраивают гонение на мою семью, сыновей.