Да победит разум!

Я не говорю о некоммунистических жестокостях и бессердечии как о смягчающих обстоятельствах в суждении о сталинском режиме, потому что очевидно, жестокости и бесчеловечность не могут компенсировать друг друга. Я говорю об этом, чтобы показать, что негодование многих людей в отношении Сталина не столь уж искренне и истинно, как они сами об этом думают. Если бы это было так, то они испытывали бы негодование и по поводу других случаев жестокости и бессердечия, независимо от того, проявляют их политические противники или союзники. Мало того, сталинского режима уже нет. Россия сегодня представляет собой консервативный полицейский режим, который ни в коем случае нельзя назвать желательным, если вы являетесь поборником свободы и индивидуальности, но этот режим не должен возбуждать такого глубокого негодования, какого заслуживала сталинская система террора и подавления. Это счастье, что русский режим изменился и перешел от методов жестокого терроризма к методам консервативного полицейского государства. Это обстоятельство демонстрирует отсутствие искренности у тех любителей свободы, которые громогласно клянутся в своей ненависти к Советскому Союзу, как будто не знают о значительном изменении, произошедшем с системой.

Многие до сих пор продолжают считать коммунизм воплощением зла, а себя, людей свободного мира, включая таких наших союзников, как Франко, – персонификацией абсолютного добра. В результате получается нарциссическая и нереальная картина, представляющая Запад как борца за добро, свободу и гуманизм и рисующая коммунизм как врага всего гуманного и достойного. Коммунистический Китай, особенно в своем отношении к Западу, следует тому же патологическому механизму.

Если проекция смешивается с параноидным мышлением, как это было во время войны, а также во время «холодной войны», то мы получаем взрывоопасную психологическую смесь, исключающую здоровое упреждающее мышление.

Обсуждение патологического мышления будет неполным, если не рассмотреть еще один тип патологии, играющий большую роль в политическом мышлении, – фанатизм. Кто является фанатиком? Как можно его распознать? Сегодня, когда истинные убеждения встречаются исключительно редко, существует тенденция называть «фанатиком» любого, кто обладает искренней религиозной верой или имеет научные убеждения, которые радикально отличаются от веры или убеждений других людей, но пока еще не доказаны. Если бы это было так, то мы могли бы отнести к числу «фанатиков» таких людей, как Будда, Исайя, Сократ, Иисус, Галилей, Дарвин, Маркс, Фрейд, Эйнштейн.

На вопрос о том, кто является фанатиком, часто невозможно ответить, если судить по содержанию утверждения. Например, вера в человека и его возможности не может быть доказана интеллектуально, но она может быть глубоко укоренена в подлинном опыте верующего. То же самое касается и научного мышления, где часто имеет место значительная дистанция между высказанной гипотезой и твердо доказанным научным фактом, и поэтому ученый должен обладать верой в свое мышление до того момента, когда ему удастся представить доказательства. Однако существует множество утверждений, которые находятся в полном противоречии с законами рационального мышления, и всякий, кто придерживается веры в немыслимое, может быть справедливо назван фанатиком. В то же время часто бывает нелегко решить, что иррационально, а что – нет, и ни «доказательство», ни общее согласие не могут служить достаточными критериями.

На самом деле легче распознать фанатика по некоторым свойствам его личности, а не по содержанию его убеждений. Самое важное личностное качество фанатика и обычно легче всего поддающееся наблюдению – это своего рода «холодный огонь», страсть, лишенная тепла. Фанатик оторван от окружающего мира, его не интересует никто и ничто, несмотря на то, что он может провозглашать свою заботу как важную часть своей «веры». Холодный блеск в глазах человека часто говорит нам больше о фанатизме его идей, чем «безрассудность» самих идей.