...Да поможет мне бог

«...Да поможет мне бог» — слова из присяги, которую американцы обычно произносят на допросе. В тексте книги они звучат и буквально, и с жестокой иронией, вскрывающей ханжество тех, кто прислуживает «святому бизнесу».

Роман Джексона и сам факт его публикации (первоначально в периодическом издании «Редбук» — одном из самых распространенных американских журналов) говорят о серьезном поражении неистовых мракобесов и важных сдвигах в среде либеральной интеллигенции, которые стали заметны начиная с середины текущего десятилетия.

Феликс Джексон родился в Германии, в 1933 году эмигрировал в Венгрию, с 1937 года живет в США. Он хорошо знает, что такое фашизм и к чему ведет попустительство «силам зла, активным и горластым». В романе о послевоенной Америке он не случайно вспоминает Германию 1933 года. «Большой бизнес», как теперь нередко называют крупные монополии, не отказался от идеи мирового господства и реакционного натиска.

«Этого не должно случиться», — требует книга Джексона, призывая к бдительности, к отпору противникам демократии.

М. Урнов.

1. Среда, 18 июля, 6.50 вечера

Восемнадцатого июля Спенсеру Доновану позвонил Бернард Майлс, старший компаньон юридической фирмы «Арбэтт и Майлс». Телефонный звонок раздался около семи вечера. Дверь в приемную Спенсер оставил открытой. Секретарша его ушла домой, и, судя по сигнальному щиту, в конторе уже никого не было. Два вентилятора вращались с бешеной скоростью.

— Рад, что застал вас в конторе, — сказал Майлс. — Я хотел позвонить вам раньше, но так и не выбрался. Чем вы заняты сейчас?

— Собираюсь уходить, — ответил Спенсер. — А что такое?

— Нам нужно встретиться, — сказал Майлс.

— Сегодня?

— Да, если можно, сегодня.

Наступило короткое молчание. Спенсер чувствовал волнение в голосе старика. И внезапно он понял, что произошло. Пришел момент, которого он ждал.

— Пожалуйста, — сказал он. — Где и когда?

— Удобнее всего было бы в «Брюсселе», — предложил Майлс. — Это мне по дороге домой, и там прохладно. Давайте встретимся в «Брюсселе» через полчаса. Нет, лучше ровно в семь тридцать.

— Я приду вовремя, мистер Майлс, — сказал Спенсер.

Он положил трубку, вытащил носовой платок и вытер лицо. Руки его дрожали, а тело казалось таким невесомым, что он едва ощущал его. Придвинув к себе телефонный аппарат, он набрал номер Лэрри.

—      Слушаю вас!

Губы Спенсера почти касались микрофона. Дыхание его участилось. Он говорил очень тихо.

—      Послушай, Лэрри, началось!

—      Да? — спросил Лэрри. И добавил: — Откуда ты знаешь?

—      Мне звонил старик Майлс, — ответил Спенсер. — Я договорился встретиться с ним сейчас.

—      Ты уверен, это именно то? Что он сказал тебе?

Спенсер почувствовал раздражение.

—      Они должны были начать с него, — сказал он. — Это совершенно логично. Еще шесть месяцев назад я был компаньоном фирмы «Арбэтт и Майлс». Им, наверно, известен этот факт.

—      Вероятно, да, — согласился Лэрри. — Но все же...

Спенсер перебил его:

—      Слушай, я зайду к тебе после встречи с Майлсом.

—      Заходи, старина, — сказал Лэрри.

Спенсер положил трубку; он был немного разочарован реакцией своего друга. Но затем он припомнил, что Лэрри, собственно, никогда и не верил в его затею. Он считал, что все это — бесполезное дело.

Спенсер наклонился и достал из нижнего левого ящика стола полотенце и ключ от умывальной комнаты. Перебросив полотенце через плечо, он миновал приемную и вошел в умывальную. Рубашка его была совершенно мокрая. Он снял ее, отвернул до отказа кран и с силой стал плескать воду на лицо, руки и грудь. Взглянув прищуренными глазами в зеркало, он увидел, что его темные мокрые волосы свисают на лоб, почти касаясь кончика носа.

В конторе у него не было свежей рубашки; он надеялся, что сумеет зайти домой переодеться до визита к Джин. Но теперь у него не останется времени сходить домой. Ему придется быть в этой рубашке весь вечер. Она помялась и была влажной.

Следует позвонить Джин, подумал он, позвонить и сказать, что я, возможно, опоздаю. Надо зайти к Лэрри после встречи с Майлсом; конечно, я опоздаю, и Джин будет огорчена. Она не любит, когда я опаздываю. Придется объяснить ей, что я должен увидеться с Лэрри по важному делу, но это ее тоже не удовлетворит, потому что ей дела нет ни до Лэрри, ни до Луизы.

Внезапно ему пришло в голову, что рано или поздно он должен будет поговорить с Джин, рассказать ей о своем поступке и объяснить, почему он так поступил. Она должна знать об этом — она будет его женой, и, если с ним что-либо случится, это, безусловно, повлияет и на ее жизнь; а дело уже началось, и можно ждать чего угодно. В глубине души он немного страшился предстоящего разговора. Вдруг она не поймет — это вполне возможно. Она любит его — он, конечно, тоже любит ее — и побоится подвергнуть опасности свою любовь. Спенсер прогнал эту мысль.