Да поможет нам Босс!

«Ну и пожалуйста! – фыркнула Мариша про себя. – Что у мужика за характер! Сам же мне нахамил, а еще обижается. Ну и черт с ним! Пожалеет потом, что не захотел со мной поговорить, да поздно будет».

Сама Мариша за сегодняшний день проговорила все купленные утром карточки. И чувствовала себя значительно более информированной, чем раньше. Разумеется, задать прямой вопрос Гоар Акоповне о размере ее состояния Мариша не осмелилась. Она для этого была слишком хорошо воспитана. И твердо помнила, что любые разговоры о деньгах вульгарны. А прямо заданные вопросы просто неприличны. Но зато она досконально рассказала Гоар Акоповне про детей Эмина. И услышала именно то, что в глубине души ожидала услышать:

– Раз у Эмина есть мальчик – сын, то ему и должно достаться мое состояние.

– Но разве это справедливо? – попыталась спорить Мариша. – Татевик – милая девочка. Воспитанная, порядочная. А этот Самвел – он какой-то прохиндей.

– Все равно! Найдите его мне. Хочу своими глазами убедиться, что он так плох!

– Его даже Эмин презирал! А уж не ему было кичиться репутацией.

– Хочу поговорить с обоими! – твердила Гоар Акоповна. – Раз среди наследников есть мужчина, он должен быть мне представлен. Ясно?

– Но…

– Если вопрос в деньгах, то я их вам перевела!

– Не нужно, – отозвалась Мариша. – У нас еще есть.

– Это плата! – отрезала Гоар Акоповна. – Понимаешь, это деньги не на обратную дорогу или какие-то другие расходы. Это вознаграждение лично для вас с подругой.

– Но мы еще ничего не сделали!

– Вы уже достаточно потрудились. И я прошу еще о самой малости. Найдите мне Самвела!

Что было делать Марише? Она пообещала.

– А вы нашли завещание вашего отца?

– Что там искать? – недовольно спросила Гоар Акоповна. – Оно хранится у меня в домашнем сейфе!

– А дополнения к нему? Письмо к вашей маме? Вы обещали!

– Детка, ты что-то путаешь. Я никогда, никогда не читаю чужие письма. Это очень дурной тон. И советую тебе это твердо запомнить. Пригодится.

Это были последние слова Гоар Акоповны. И они оставили Маришу в полнейшем недоумении. Что происходит? Старушка тронулась умом? Или это последствия старческого склероза? Странно. Вроде бы Гоар Акоповна казалась разумной бабкой. Но как знать? Возможно, склероз подкрался к ней незаметно, но уже успел начать свою разрушительную работу.

Мариша еще помнила, что перед тем, как попрощаться, Гоар Акоповна несколько раз повторила, чтобы Мариша пошла и взяла деньги. На этот раз они были присланы в отделение банка в Абовяне. Поэтому проблем не возникло. Но ехать в Ереван Марише все же было необходимо. Она не оставляла надежду, что Самвел каким-то чудом узнает о гибели отца. И явится на его похороны.

Перед тем как двинуться в Ереван, Мариша зашла в отделение банка, где ее дожидались деньги. Их она получила без проблем. Но была немало изумлена, когда служащий протянул ей еще один довольно пухлый конверт.

– Это вам, – сказал он.

– Мне? От кого?

– Факс пришел вместе с денежным переводом.

Мариша пожала плечами и взяла конверт. Он не был запечатан. И, видимо, выполнял лишь роль декора. Служителю показалось неэтичным просто вручить Марише лист факса. И он деликатно уложил его в банковский конверт. Сервис, что и говорить.

Избавившись от совершенно ненужного ей конверта, Мариша поднесла к глазам неровные строчки факса.

– Это что такое? – вырвалось у нее. – Ни слова не пойму!

– Разрешите мне? – вежливо поинтересовался служащий.

– Пожалуйста.

Мужчина взял факс. Пробежал глазами несколько строк и хмыкнул:

– Действительно бред сумасшедшего.

– Ни слова не понять. Что это за значки?

– Это не значки, – укоризненно произнес служащий банка. – Это буквы нашего армянского алфавита. Их в нашем языке тридцать девять.

Последняя информация, на взгляд Мариши, была совершенно излишней. И вообще, она находила, что армяне чересчур большое значение придают своей культуре. И этот тоже! Нашел чем хвастаться! Тридцать девять букв у них. Ну и что с того? Будь их все пятьдесят, а зачем они, если некоторые армянские буквы иностранцу не выговорить, сколько ни коверкай свой бедный язык. Например, для того, чтобы произносить их гортанное «гх», нужно тут родиться и с младенчества глазеть на снежные вершины Арарата.

Но тут до Мариши наконец дошло, что имел в виду служащий.

– Так это все буквы? – воскликнула она, глядя на испещренную странными загогульками и какими-то изогнутыми крючочками страницу. – Значит, из них сложены слова?

– Естественно.

– И тут что-то написано? Что-то дельное?

– Безусловно, что-то тут написано, – кивнул служащий. – Но вот насчет того, дельное или нет… Не знаю. На мой взгляд, тут полнейшая абракадабра.

– А прочитать можете?

– В смысле – перевести?

– В смысле, чтобы я поняла.

– Попытаюсь.

Первые же две фразы вступления, которые прочел ей служащий, повергли Маришу в изумление.

– «Возлюбленная моя жена, – прочел служащий, – уходя от тебя, люблю тебя и хочу, чтобы ты всегда помнила мой последний наказ тебе. Передай его нашей дочери, ибо не осталось у меня в этом мире наследников, кроме нее». Вы все понимаете?

Последний вопрос относился к Марише.