Да пошли вы все!.. Повесть

Неожиданно выбежав из кустов, он увидел, наконец, стаю. Чёрно-белая сука средних размеров в окружении десятка разнокалиберных поклонников броуновски передвигалась между кучами свалки то вперёд, то возвращаясь, то замысловатыми кругами, а вся свора компактно повторяла её движения, не отпуская ни на шаг. Рядом с сукой, бок о бок, пристроился крупный жёлто-пегий пёс с обвислыми ушами, то и дело по-хозяйски укладывая голову ей на холку. С другой стороны, ревниво следя за соперником, шёл почти такого же размера чёрный зверь. Претенденты помельче и поскромнее видом бежали в свите, и самые маленькие неистово лаяли – единственное, что они могли противопоставить силе фаворитов. Иван Ильич не сразу и разглядел Дарьку. Бедный малыш семенил самым последним, не вмешиваясь в брачную разборку, но и не отставал, неумолимо ведомый инстинктом продолжения рода. Иногда сука останавливалась, мочилась, и все кобели поочерёдно жадно вынюхивали и вылизывали течку, а Дарьке доставались крохи, когда стая убегала дальше.

- Дарька!! – закричал Иван Ильич, не останавливаясь. – Стой!

Где там! Малыш оглянулся, посмотрел отрешённым взглядом и, что есть силы, припустился вслед за стаей, убегавшей в испуге в лес. Для Дарьки сейчас хозяина не было. А тот сгоряча побежал следом, опять быком вломился в кусты, да разве на двух ногах угонишься за четырьмя. Ещё немного поплутав, ориентируясь на затихающий в отдалении лай, он остановился весь в поту. С непривычки в голове гулко стукало, в низу живота ёкало, а в ушах назойливо звучал мотив разухабистой песенки с идиотскими словами «нас на бабу променял». «Хватит! Не хватало ещё, чтобы высокоинтеллектуальный гомо сапиенс гонялся за собачьей стаей!» - разозлился Иван Ильич на неблагодарного пёсика. – «Дальше и шагу не сделаю! Провались он пропадом, дьяволёнок!» Ругаясь и кляня всё на свете, он достал платок, обтёр пот с лица и шеи, кое-как стряхнул пыль с брюк и пиджака, вымокшим платком размазал грязь на поцарапанных туфлях, выбросил грязную тряпку и шумно вздохнул, окончательно освобождаясь от остатков дурацкой энергии, оглянулся на затихший лес и с тяжёлым сердцем поплёлся восвояси. Пошёл прямиком через свалку, не обращая внимания на гюговских бомжей, рывшихся в мусоре, шёл и всё оглядывался, но негодника следом не было. «Чёрт с тобой!» - думал с горькой обидой. – «Не хочешь жить по-человечески, топай на базар, ночуй у себя на лестничной клетке, а я тебе больше не товарищ!» Вздыхал и опять оглядывался. Пусто! «Сколько волка ни корми, а он всё в лес смотрит», - усмехнулся, вспомнив о волчьей стае Дарьки. По пути зашёл в магазин, взял пельмени. «Ведь голодный, подлец!» Утром они не успели поесть, в обед – не собрались. «Ну и сдыхай с голоду, если не загрызут!» А может, уже дома? Иван Ильич ускорил шаг, но дома пса не было.

- Иван Ильич, здравствуйте, заходите поужинать, - как всегда высунулась на шум открываемой двери назойливая соседка с отвратительными глазами.

- Не хочу! – отрезал он зло и захлопнул за собой дверь, даже не осведомившись об алкаше.

В замедленном темпе, как сонный, сварил пельмени, поковырял вилкой в тарелке, то и дело роняя выскальзывающий обратно в тарелку продукт и не ощущая вкуса элитной продукции со всевозможными добавками вместо мяса. Штук двадцать хорошенько обвалял в масле и сложил в Дарькину миску. Сменил ему воду. Не зная, чем заняться, сел в кресло и включил телевизор. Передавали «Вести». Чуть посмотрел, буркнул: «Тоже петросянщина», выключил и лёг на диван, закрыв глаза. И сразу увидел стаю и бегущего последним Дарьку. «Чёрт!» - выругался, встал, вышел на балкон, осмотрел двор и предподъездную дорожку – чёрта не было. «Почитать, что ли?» Выбрал зачитанный, но давно не читаный детектив Бредбери и снова улёгся на диван. Не читалось. Оделся и вышел на улицу. Ноги сами понесли в сторону свалки, но лая оттуда не слышалось. Побродил по улицам, всячески удерживаясь, чтобы не вернуться побыстрее домой. Терпел целый час и почти вбежал в подъезд, на этаж, в квартиру. Пса не было. Заметно стемнело. Сварил крепчайший кофе, напился, снова лёг и незаметно заснул одетый. Очнулся уже в полной темноте, пошёл по надобности в туалет и чуть не наступил на распластанное на боку тело. Дарька необычно лежал на голом полу у порога, носом к дырке. В свете туалетной лампочки он приоткрыл глаза, не двигаясь, безразлично посмотрел на хозяина, словно сообщая, что тот не мешает, и усталые глаза снова закрылись. Иван Ильич на цыпочках вернулся, быстро и тихо разделся, улёгся на кровать лицом к дверям и успокоенно заснул во второй раз. А проснулся второй раз, когда за окном уже посветлело. Быстро встал и, не одеваясь, прошёл к входной двери. Дарьки не было.

-4-