Да пошли вы все!.. Повесть

В углу рядом с телевизором стоял отличный японский музыкальный центр. Выбрав из внушительной стопки какой-то диск, она всунула его в щель и включила засверкавшую огоньками чудо-машину. Поплыл, нарастая, слащавый и приторно любвеобильный голос женоподобного Иглесиаса, которого Иван Ильич ненавидел тихой ненавистью здорового мужика. Он вообще был равнодушен к музыке, оправдываясь тем, что при рождении акушерка, шлёпая по попе, промазала и попала по уху.

- Боюсь, что вы не найдёте во мне умелого кавалера, - предупредил её порыв, - кроме шаркающего топ-стопа, я ни одного танца не знаю.

Она улыбнулась, прощая.

- Постараюсь составить вам достойную пару.

Они неловко полуобнялись, привыкая к рукам друг друга, и медленно, вихляя задами, закружились, чуть шевеля ногами. Иглесиас ещё не успел объясниться как следует, когда Валера подняла на кавалера увеличенные скрытым волнением глаза, полные настороженной ласки, и тихо сказала:

- Какой ты, Иван, большой и надёжный, - осторожно прижалась головой к его груди, а он опустил подбородок ей на темечко.

Блудный дядя вернулся к себе около трёх. И только потому, что замечательная Валерия захотела выспаться перед субботним рабочим днём. Иван Ильич прошёл в кухню, включил свет, жадно выпил чашку холодного крепкого чаю, пошёл в комнату и там включил неурочный свет… Дарька лежал на диване, подвернув передние лапы под себя, и строго смотрел на хозяина осуждающим взглядом бессонных глаз. Он терпеливо ждал его, а он… А он присел рядом, виновато улыбаясь, погладил, прося прощения, но малыш медленно отстранился и стал усиленно обнюхивать руки, встревоженный чужим запахом. «Вот чертяка!» - досадливо восхитился Иван Ильич. – «Унюхал!» Пришлось идти и тщательно мыть с мылом лицо и руки. Когда вернулся, посвежевший, Дарька уже перебрался в самый угол дивана и насторожённо наблюдал за приближающимся предателем.

- Ну, что ты? – смущённо проворчал хозяин. – Подумаешь!.. Ну, было, было! – сознался в том, о чём пёс уже догадался. – А сам? – вспомнил Иван Ильич женское правило, что лучшая защита – нападение. – Сам-то, не спрашиваясь, умчался за первой же попавшейся сучкой! И чем это кончилось? – И подумал: как бы и у него не кончилось драной шкурой. – Мне тоже иногда нужна сучка, - уговаривал человеческий кобель.

Но малыш, вжавшись в угол, не принимал никаких объяснений. Грустно положив голову на вытянутые лапы, он безучастно смотрел в тоскливое пространство. Иван Ильич попытался снова приласкать его, но неприступный Дарька встал, спрыгнул с дивана и спрятался под столом, показывая этим, что ему сейчас так же больно, как тогда от физической боли. Чужой запах ему явно не понравился. Поняв, что примирение не состоится, дон Иван на всякий случай накрошил в блюдце сыр и сырых полсардельки, поставил блюдо примирения у стола и завалился спать, не накрываясь.

Проснулся чёрт те когда с больной головой и сдавленным животом. Хотел пощупать, что с ним, и наткнулся рукой на Дарьку. Он лежал рядом, чего никогда раньше не делал, отвернувшись и плотно упершись задом в живот хозяина, словно караулил, как бы тот снова не сбежал в чужую стаю с противным запахом.

- Привет! – бодро поздоровался засоня. – Я тебя люблю.

Малыш не откликнулся на признание, всё ещё переживая измену. Иван Ильич легонько погладил его, пёс не возражал, вдвоём ему было хорошо. Но надо подниматься. Дарька встал на все четыре лапы - хозяин даже не заметил, когда пёс стал использовать все конечности – потянулся всем телом, припадая сначала вперёд, потом назад, встряхнулся шкурой, обернулся, будто приглашая не медлить, и спрыгнул на пол. Пока Иван Ильич с наслаждением мылся в душе, одевался в чистое, готовил завтрак, Дарька держал дезертира в поле зрения, передвигаясь по квартире от одного порога до другого. И когда они совмещали прогулку с заходом в магазин, он не отпускал его ни на шаг, боясь потерять и второго хорошего хозяина. Не отстал и тогда, когда возвращались в дом, не задержался на углу для изучения свежей корреспонденции.

Поднявшись на свою площадку, Иван Ильич остановился и посмотрел вверх. «Сходить, что ли», - подумал, сдерживая себя, - «поблагодарить за чай?» - хотя не помнил, что они пили и пили ли вообще. «Может, пригласить в кино… на Электроника». Пойти и пригласить очень хотелось. «Жаль, что в городе нет Иглесиаса, а то бы сходили, дослушали»… - ещё больше захотелось пойти наверх и остаться. «Может, в музей?» - он усмехнулся. «Ну да, в Палеонтологический, подыскать себе непыльное местечко среди динозавров».

Пока он колебался, метя одной ногой сюда, а другой туда, Дарька сидел у дыры, выжидая и подозрительно глядя на необычного хозяина. Он простил ему долгое вечернее отсутствие, чужой запах, не умея по-человечески долго держать зла, а просто запомнил, что не надо спускать глаз с нового хозяина, если не хочет потерять и его. Включив свой природный аппарат чтения мыслей, он терпеливо ждал. А Иван Ильич вдруг вспомнил, что Лера сегодня работает, и обрадовался, сожалея.