Да придет Царствие Твое! (СИ)

- Едем! – она встала и, взяв его под руку, нетвердой походкой повела его из казино.

Он помнил буквально все, что касалось той первой встречи. Помнил, какая была ночь. Теплая и душистая. Старые липы только-только зацвели и легкий ветерок, раскачивая желтые цветочки, осыпал все и всех кругом пыльцой. Помнил, как они стояли под деревом и целовались. Мимо проходили разъезжающиеся гости, но они не мешали им. Помнил, как вырывалась из казино музыка, когда открывалась дверь.

Потом, нацеловавшись, они сели в такси. Таксисты не разъезжались и ждали до последнего посетителя. Вспомнил, что на следующий день он не пошел работать, и они остались у него до вечера. Вспомнил, как уже вечером заказал по телефону такси и через час провожал ее до машины. Как потом долго стоял во дворе дома и думал, думал, думал.

Что-то сжалось внутри груди. Боже как давно все это было. Неужели все это было!? И больше не будет?! Устав от воспоминаний, Михаил отогнал их. Воспоминания не приносят пользы. От них только хуже человеку в том положении, в котором он находился. Бессмысленное кровопускание, которое к тому же вредит здоровью. Но в воспоминаниях есть и крупица пользы. Зато он вспомнил, как его звали. Михаил Иванович Смирнов.

ГЛАВА 2.

Генерал-майор.

- Виктор Алексеевич, куда дальше то ехать? – голос водителя вывел молодого генерала из оцепенения. Он вернулся в реальность происходящего. Его служебный автомобиль остановился перед перекрестком. Основная дорога продолжала бежать прямо, а другая пересекала ее, выходя из леса и исчезая в лесу с другой стороны. Продолжать движение по асфальтированной, но пустынной трассе было опасно. Ни по ходу движения, ни на встречу за все время езды им не встретился ни один автомобиль. Это не просто настораживало, это пугало.

Он, конечно, знал и другую дорогу в часть. Она проходила через густой лес и вечно была разбита. Кроме того, там никогда не видели асфальт, поэтому после дождей она считалась совсем непроходимой. Сколько себя помнил полковник, столько и существовала та дорога. И она всегда была отвратительной. Но сегодня она могла быть самой надежной и короткой.

- Поворачивай направо, - приказал он молодому сержанту.

- Товарищ генерал! Мы же там не проедем! Сядем брюхом. Там же такие колеи! Говорят, даже танки застревают!

- Направо! Как-нибудь проберемся.

Они съехали с хорошей дороги и вначале двигались не очень медленно. Но через пару минут асфальт кончился, и водитель стал резко крутить руль, выбирая менее ухабистые участки. Машина то набирала скорость, то резко тормозила и уходила на обочину, туда, где колея была не столь глубокой.

Мимо взгляда генерала пьяно проплывали грустные березы и холодные, неэмоциональные сосны с елями. Виктор Алексеевич вновь погрузился в раздумье. Как могло произойти, все то, чему он являлся невольным свидетелем? Вопрос, конечно, был риторическим. Он мог ответить на него в два счета. Хотя зачем было на него отвечать, если многие, очень многие и он, в том числе, предупреждали высшее командование и руководство страны о возможном таком бесславном конце! Черт! Машину хорошо тряхнуло на кочке, а потом она провалилась в яму. Вот уж вечная проблема! Чертовы дороги! Нет! Никогда здесь не будет хороших дорог. Еще классики много лет назад говорили об этой беде и до сих пор она никуда не делась. В каком веке живем, а вот на таких дорогах об этом забываешь, будто попадаешь на машине времени в далекое прошлое.

Болтаясь на заднем сиденье, он смотрел в окно, видел лесную чащу, в просветах крон кусочки голубого неба, а мысли вновь уносили его в прошлое.

Не зная почему, Виктор вспомнил свой выпускной курс. Как они шли стройными коробками, как кричали перед трибуной, чеканя шаг. Как в воздух летели металлические рубли и как потом мальчишки собирали с плаца набросанную молодыми лейтенантами мелочь. Вспомнил, как протянул металлический рубль первому отдавшему ему честь курсанту. Какие они были все нарядные и красивые в офицерской полевой форме, но еще с курсантскими знаками отличия! Он улыбнулся, когда вспомнил, как многие новоиспеченные курсанты по привычке при докладе называли себя курсантами, а не лейтенантами. «Курсант.. ой.. лейтенант Петров». Боже, все это было. Но было двадцать пять лет назад! Потом он вспомнил ночные самоволки, как вместо себя на кровать под одеяло клали шинели и шапки. Для того чтобы ночью проверяющий дежурный офицер не обнаружил отсутствие самовольщика. Вспомнил наряды на кухню, где все вместе сидели, чистили картошку и мечтали скорее закончить училище. Улыбнулся он и когда вспомнил Вадьку – своего курсантского товарища, который вернулся из увольнения пьяным. Он стоял перед офицером, качался из стороны в сторону и глупо улыбался, довольный собой. «Ты же лыка не вяжешь!» - говорил ему ротный командир. «…вяжу…» - заплетающимся голосом оправдывался Вадька. «Тогда десять приседаний!» - приказал ротный и пожалел об этом, так как пьяный курсант после второго приседания облевал его с ног до головы. Этот поступок сделал из Вадьки потом героя.