Да притечем и мы ко свету…

Но точно также человеку неприемлемо жить на одной планете с теми, кто относится к работе “на сторону” так, как это ныне выражается в российском общественном объединении труда, когда всё делается плохо и всякая коллективная деятельность разваливается под бременем накапливающихся ошибок, совершаемых её участниками, или, будучи доведенной до конца, приносит убийственные плоды. Жить так — почти также “приятно” и “безопасно”, как идти по минному полю с завязанными глазами и связанными руками.

Однако, именно целенаправленное стремление к порабощению других и “минная война”, которая ведётся всеми против всех без исключения, открываются сознанию индивида, с того момента, как до него доходит, что ему Дано быть человеком… Потом до него доходит, что и сам он в своём привычно бездумном поведении соучаствует как в порабощении самого себя и окружающих, так и в “минной войне” против всех. Можно подвести итог этой ситуации словами, опять же, К.Пруткова [52]: «не робей перед врагом: лютейший враг человека — он сам.» И в одиночку из этой ситуации не выбраться, и в одиночку её не изменить, хотя дальше жить так действительно нельзя, поскольку и поддержка рабства и иного мироедства не приемлемы для человека, и “мины” год от года наращивают свою поражающую способность, грозя уничтожить всю планету [53].

Это приводит к вопросам:

· какую стратегию следует проводить в отношении поработителей?

· какую стратегию следует проводить в отношении “минеров”?

· совместно с кем и как проводить в жизнь такого рода стратегии, если каждый человек и сам сопричастен [54] к тому, против чего должны быть направлены стратегии очищения планеты от мироедства?

Общие ответы на них просты, НО ВОПЛОЩЕНИЕ ИХ В ЖИЗНЬ ТРЕБУЕТ СОСРЕДОТОЧЕННЫХ КОНКРЕТНЫХ РАЗНОРОДНЫХ УСИЛИЙ И САМОДИСЦИПЛИНЫ МНОЖЕСТВА ЛЮДЕЙ НА ПРОТЯЖЕНИИ ДЛИТЕЛЬНОГО ВРЕМЕНИ.

Общеизвестно издревле, что поработитель не может осуществить свои цели, если те, кого он намеревается поработить, превосходят его во всех качествах: начиная от ощущения ими Жизни и знания объективных возможностей изменения её течения и кончая способностью применить к поработителю грубую силу. Стало быть при столкновении с попыткой порабощения необходимо — не взирая ни на что — работать над собой, чтобы, наращивая свою мощь во всех её качествах (и прежде всего недоступных поработителям), поставить поработителей в состояние невозможности осуществить поставленные ими цели; при этом надо целенаправленно и деятельно помогать окружающим делать то же самое. При выходе на определённый уровень в наращивании личных и коллективных способностей это открывает дорогу к беспрепятственному осуществлению своих целей, в том числе и в отношении поработителей.

Если индивид не понимает этого, либо не ищет или не находит для себя возможностей эффективного наращивания мощи, а порабощение для него всё же неприемлемо, то он обречён на противодействие порабощению осуществлением пассивной и слабой стратегии подачи себя в качестве неприемлемого раба на основе уже освоенных им навыков и способностей. То есть перед поработителем предстает такой раб, который — не взирая ни на что — всё делает более или менее неприемлемым для поработителя образом, а .

Именно последнее и выражается в приписывании русским какой-то особенной “подлости”, а также и в общеизвестной характеристике русского бунта, данной А.С.Пушкиным, как бессмысленного (чем он завершится и что будет потом? — почти никого из участников бунта не интересует ни перед его началом, ни в его автоматическом ходе) и беспощадного (изначальная нацеленность русских на то, что акт социальной гигиены должен быть доведен до конца, чтобы к этому вопросу более не возвращаться). Именно поэтому все бунты на Руси начинались внезапно, подчас даже не в наихудшие времена для жизни порабощенных, если смотреть на эту жизнь с точки зрения поработителей и назначенных ими «старост» и «старшин» из самих “рабов”.