Да сдохни блин уже

Клей прижался подбородком к лицу сына, дикая боль в животе разрасталась, пламя прорывалось через тело прямо к мозгу. В груди что-то пульсировало, и вдруг вырвался вздох. Клей откинулся назад и хотел взвыть, как умирающий пес, но вместо этого вышел только горловой рык.

Сняв полотенце с вешалки, Клей осторожно обтер мальчика. Сейчас он двигался немного лучше — от жестких вспышек боли он тяжело дышал и сжимал зубы, но хотя бы можно было стоять. Направился назад в гостиную, спотыкаясь, опираясь плечом на стены, подмечая всюду улики и точно понимая, что же произошло.

Это странный способ жить. Всегда правильно собирая отдельные кусочки в правильном порядке в единое целое. Дьявольски важный талант, когда он нужен, и настоящее уродство в остальное время.

Он и сейчас понимал, что произошло, легко, это всегда самая простая часть — пройти через место преступления, складывая факты друг с другом. Угол кровавых брызг, направление удара ножом.

Отец его был таким же — мог подойти, заглянуть в глаза, и вот он уже знает все, что ты делал, все, что хотел утаить. Тридцать лет на службе, пока не уволился в Форт Лодердейл, где стал растить цветы и ухаживать за фруктовыми деревьями. А через шесть месяцев умер с головой, забитой опухолью.

Клей едва не падал. Его мозг сейчас забит гнилью. Качаясь, он присел отдохнуть на край дивана, и почувствовал, как тьма застилает глаза. Его почти переваренный завтрак просачивался через разорванные кишки и между пальцев.

Потребность посидеть рядом с Кэти теперь казалось переоцененной. Еще одна жалкая попытка поиграть в семью, ускользнуть от реальности и притвориться, что здесь, в аду, все просто отлично. Он освободил ее ногу из-под подушек, сел, положил ее ноги себе на склизкие колени.

— Только передохну минутку, — сказал он. — Но клянусь — это еще не конец. Поверь, все кончится не так, милая.

Давно он ее так не звал. Все стало портиться в последние месяцы, и он до сих пор не понимал, почему. Наверное, сам виноват — шансы на это чертовски велики. Он впал в клише, которых хоть и старался избегать по жизни, в большинстве случаев это не удавалось. В 37 из-за гребаных кустов внезапно выпрыгнул кризис среднего возраста и начал пожирать его заживо. Он провалился в предсказуемое и рутинное разочарование жизнью, которой теперь позади было больше, чем впереди. Где же вы, мудрость и благодать, когда так нужны, чтобы вернуть все как было? Он не знал.

Кэт в последние недели все чаще жила сама по себе, стала раздражительной, капризной, быстро проваливалась в депрессию и сильно тосковала по хорошей жизни, ускользающей от них. Он никак не мог побороть ощущения, что просто плохо старается.

Может, если бы он сдвинулся хоть на дюйм, они бы наконец достигли того, чего им так не хватало. Легкий мазок на огромной картине их мечты.

Пару месяцев назад она проходила через то же — после паники из-за рака шейки матки. Он уже видел, как подобные вещи превращали людей в фанатиков здоровой еды и сдвинутых на йоге чудиков. А кто-то обретал спасение в совсем ином. Кэти пару месяцев баловалась с герычем, но поняла, что это лишь самообман, как и он когда-то понял, завязывая с запоями. Она все пыталась отыскать другие способы облегчить бремя школьных надежд и мечтаний, которые постоянно напоминали о себе все эти годы.

Выпивка и наркотики не очень помогали, так что скоро они бросили — вот так легко и просто. Потом появился ребенок, и у мира вновь стали проявляться четкие перспективы и ясные углы. Текстура, направление и простота — то, что нужно.

С нежностью, которой он в себе даже не подозревал, Клей дотронулся до лица Кэти, вернул на место ее подборок, по легкости почувствовав, что челюсть сломана. Сначала Рокко ее вырубил, потом сорвал резинку с волос и обвязал руку, пока она слабо сопротивлялась.

Значит, Чаки Фариенте знал больше, чем думал Клей. Этот конченый урод пустил слушок по улицам, пока не возник какой-то дилер и не выдал ему все подробности о темных закоулках жизни Кэти и Клея. Ладно, все честно. Клей потратил последний несколько лет, копаясь в мусорке у Чаки и слушая самые, твою мать, скучные записи прослушки, какие только были в истории охоты на мафию.

Чаки послал Рокко сделать дело, думая, что это забавно — обставить все так, будто неудачно прошла продажа наркотиков. Жена копа с иглой в руке. Хочет замутить воду, чтобы всплыло темное прошлое, встала под сомнение честность Клея. Да он бы выглядел как грязный коп, который влез в Бог знает что. А его собственный департамент начал бы большое расследование, чтобы проверить и других офицеров. Никому же сейчас не нужна плохая пресса. Фариенте показал бы, как легко можно устроить натуральный хаос в полиции Нью-Йорка.

Хороший ход, Чаки.

Очень хороший.