Да, урук-хаи мы! (СИ)

Рядом со мной сверкнуло серебряное ледяное копьё, искрящимся снарядом пролетевшее мимо и разбившееся об стену. Тут же с другой стороны пролетел какой-то зелёный плевок, похожий на тягучую соплю, но тоже мимо. Словно их заклятья каким-то образом меня избегали.

Я видел растерянность на лицах эльфийских колдунов, растерянность, перерастающую в страх, и это заставляло меня действовать вдвое усерднее, словно бы у меня после долгой осады, штурма и уличных боёв открылось второе дыхание.

— Сдохните, вонючие эльфухи! — проорал я, ломая шею ещё одному магу.

Теперь их осталось всего двое, и, переглянувшись, оба одновременно начали совершать какие-то пассы руками в воздухе. Белое свечение окутало тонкие пальцы, и мне оно, скорее всего, не сулило ничего хорошего, так что я подскочил к ним и попытался достать обоих одним ударом, но эльфы отпрыгнули с нечеловеческой ловкостью.

Оба колдуна вытянули сабли из ножен на поясе, очевидно, понимая, что магия почему-то не наносит мне никакого вреда, и решив вернуться к старому доброму ультранасилию. Вот только на этом поле им меня не обыграть.

Эльфы выкрикнули какой-то свой боевой клич и бросились на меня с двух сторон со скоростью гремучей змеи, так что мне пришлось спешно уворачиваться, чтобы не оказаться располосованным надвое. Мой щит валялся на полу чуть поодаль, и бежать за ним пока было некогда. Но я вытянул из-за спины посох и взял его в левую руку, помня, какие удары он способен выдерживать, а потом сам перешёл в контратаку.

Колдуны, похоже, каким-то магическим способом усилили свои рефлексы, так как ни один из моих ударов не мог достичь цели, остроухие играючи уклонялись от взмахов палицы и откровенно красовались друг перед другом, обмениваясь многозначительными взглядами и надменными замечаниями.

Мне же приходилось прилагать все усилия, чтобы не попасться под удары их сабель, вертеться, как уж на сковородке, блокировать палицей или посохом, отпихивать остроухих или перекатываться по полу. Наконец мне удалось подловить одного из эльфов тем же образом, что и горную кошку, саданув посохом по паркету как раз в тот момент, когда он находился на линии огня. Молния стрельнула безотказно, эльфа отбросило назад, остро запахло жареным мясом и озоном, остроухий распластался на полу, не подавая признаков жизни.

Единственный оставшийся эльф не собирался сдаваться без боя. Он взмахнул саблей и презрительно сплюнул, глядя мне в глаза.

— Ор’кей, — сквозь зубы процедил он.

— Эльф, — в тон ему произнёс я.

Взаимная ненависть висела в воздухе густым полотном. Остроухий, запыхавшийся после драки, растрёпанный, теперь уже не выглядел надменным сосредоточием пафоса и высокомерия. Он был собран и напряжён, но не боялся меня, наоборот, буравил изучающим взглядом, как опасного противника, и что более важно, как равного противника.

— Амулет, — фыркнул эльф. — Хитро.

Какой ещё, к чёрту, амулет? Я набросился на него коршуном, пытаясь достать ударом пернача, но эльф ловко уворачивался от обсидиановых лезвий, изредка отводя мои удары встречными взмахами сабли.

Иногда он пытался подловить меня на контратаке, но редко, словно выжидал нужного момента, который всё никак не наступал, и всё больше метил в корпус, защищённый доспехами, а не по открытым частям тела, и это выглядело крайне странным. Я вдруг узнал лицо этого эльфа, понял, где видел его раньше. Именно его статуя возвышалась на главной площади города, а профиль чеканился на местных монетах. Забавно.

— Не так ты себе представлял свою гибель, да, остроухая мразь? — прошипел я, обрушивая на него ещё несколько ударов. — Хотя ты же бессмертен, ты никак не представлял.

Эльф расхохотался в ответ. Надменно, как и полагается остроухому.

— Мои покровители не позволят мне погибнуть, — на чистейшем орочьем языке произнёс он. — Даже твой амулет тебе не поможет.

— Передай им, что мне похер, — прорычал я.

Разговаривать с эльфом я не собирался, зная, что тот лишь попытается запудрить мне мозги, и бросился в очередную атаку. Остроухий с насмешливой улыбочкой ушёл влево и сделал едва заметное движение саблей. Что-то звякнуло по полу, обсидиановый треугольник, подаренный Карой, хрустнул и разбился о паркет, а последний из эльфов с торжествующей улыбкой взмахнул руками, подготавливая заклинание.

— Сдохни! — проревел я, кидаясь на него.

— Умри! — взвизгнул эльф.

Моя палица врезалась ему в висок, ломая кость и расплёскивая мозги, и в тот же момент с его пальцев сорвалась ветвистая молния, устремляясь прямо ко мне. Последний удар поставил жирную точку в этой истории. Мы одновременно рухнули на пол, и я выпустил палицу из рук. Всё было кончено.

Эпилог