Да, волчье мясо — харч не сладкий,

Потому что навстречу ему, утопая ногами в мок-ром песке, шла единственная, когда-либо любимая им женщина.

И Бьерн не мог вновь потерять ее.

Даже если она была всего лишь колдовством.

13.Эпилог

К середине лета Марго, вместе с другими пленни-ками, вернулась в Гаммабург. Крепость, церковь и мо-настырь были разрушены, однако торговая часть го-рода, где стояла лавка Гейнцев, уцелела. На пепели-ще копошились люди — город отстраивался заново. Серые фигурки издали казались одинаковыми, как го-рошины в стручке.

Брат Симон держал Марго за руку.

— Теперь ты свободна, можешь пойти, куда поже-лаешь, — бубнил он, опасливо поглядывая на руи-ны. — Конечно, отец Ансгарий будет рад, узнав, что ты решила посвятить себя служению Господу, но укрепись духом, дитя, ибо неведомы испытания, которые Он уго-товил чадам своим, и если горе смутит твой разум и от-вратит его от Господа, то...

— Вон мама. — Марго указала ему на одну из се-рых фигурок.

— Слишком далеко. Ты обманываешь себя... — воз-разил Симон, и еще крепче сжал ладошку девочки.

— А вон Элиса. — Пальцы Марго выскользнули из руки монаха.

Оставив Симона, девочка побежала вперед. Сердце в ее груди колотилось, мешочек с монетами — подарок Бьерна, позвякивал при каждом шаге, ноги сами пере-скакивали через разрушенные ограды и разбросанные камни.

— Элиса! — крикнула Марго. — Мама!

Элиса не услышала, а мать, бросив работу, выпря-милась, вытерла руки о передник, недоверчиво вгля-делась в бегущую к ней дочь. А потом охнула и стала оседать прямо на гору пепла и углей.

Подскочив к ней, Марго обхватила руками ее шею, упала на колени, прижалась щекой к мягкой груди:

— Все хорошо, мама... Все будет хорошо! Я знаю! Мать обняла ее крепко-крепко. И почему-то за-плакала.