Да вспомнятся мои грехи

 Однако на людей эти животные, казалось, не обращали никакого внимания. Кроуэлл и Штрукхаймер увидели несколько экземпляров. Они мирно жевали траву, следя за пришельцами стебельчатыми глазами. Половина длины тела этих трехметровых чудовищ приходилась на неурожайные хвост и шею. Но со спин свисали бусы мясофруктов, составляющих основу питания бруухиан. Каждая самка (самцов вскоре после рождения отправляли на волю и впускали на территорию деревни только на период случки) давала за сезон около тридцати килограммов мясофруктов. Каждая семья бруухиан держала трех–четырех млекорептилий. Уход за скотом и сбор урожая были главным занятием женщин.

 Млекорептилии служили для бруухиан не просто источником еды и слыли не просто домашними животными. Собственно, они считались низшими членами семьи. Это были как бы «граждане второго сорта», потому что млекорептилии не умели говорить и, что еще важнее, не стремились в «тихий мир» – они просто–напросто умирали. Однако бруухиане не ели мяса умерших рептилий. Их торжественно хоронили и горько оплакивали.

 Навстречу землянам по тропе двигался, переваливаясь, туземец. Однако шел он гораздо медленнее, чем те, которых Кроуэлл наблюдал в поселке Компании. В нескольких шагах от гостей бруухианин остановился и обратился к ним в неформальном ключе:

 – Ты – Кроуэлл–кто–шутит, а ты —

 Штрукхаймер–кто–медлит.

 Я – молодой по имени Балуурн.

 Послан сопровождать вас.

 Завершив свою короткую речь, маленький бруухианин двинулся следом за людьми, стараясь идти в ногу с Кроуэллом.

 – Я его знаю, – сказал Штрукхаймер. – Он немного обучался английскому. Когда–то был моим переводчиком.

 – Верно, – изрыгнуло существо. Его речь была странной карикатурой на человеческий язык. – Все время в… ясли… я слушаю ленты… ты–Кроуэлл оставлять.

 Кроуэлл был поражен. Он заговорил, с трудом составляя фразы в неформальном ключе:

 – Ясли существуют для обучения

 ритуалам жизни и тихого мира.

 Неужели ты отказался от учения предков,

 познавая язык людей?

 – Священник снизошел ко мне —

 моя душа идет особым путем в «тихий мир» —

 и передал мою роль наимладшего

 одному из моих братьев,

 чтобы время мое и ум мой можно было

 использовать для постижения

 пути и языка людей.

 – Что все это значит? – спросил Штрукхаймер.

 – Очевидно, большую часть своего Года Постижения он потратил на изучение английского. По его словам, священник устроил ему что–то вроде освобождения от обета познавать общественные ритуалы. Обычно они весь год занимаются именно этим…

 – Что означает «осо–бо–жени–ото–бета»?

 – Это все равно что «разрешение», Балуурн. Разрешение священника, – пояснил Штрукхаймер.

 – Хорошо. Священник был «осо–бо–жени–ото–бета», и я теперь нет–похож братья.

 – Ты говоришь по–английски очень хорошо, Балуурн, – сказал Кроуэлл. – Я изучал ваш язык десять лет и тем не менее не могу говорить на нем так свободно, как ты на моем.

 Балуурн склонил голову:

 – Штрукхаймер–кто–медлит говорит, люди нет–похож бруухиане. Люди учатся всю долгую жизнь, нет один год. Наверное, потому, что бруухиане быстрее идти в тихий мир.

 Трава поредела, и их глазам открылась деревня. Кроуэлл сразу увидел то, о чем говорил Штрукхаймер: только половина строений имела привычный вид асимметричных мазанок. Все новые постройки были почти строго прямоугольные и возносились на десятиметровую высоту.

 – Балуурн, почему твой народ перестал строить по–старому?

 Туземец вперил взгляд в землю и, казалось, все внимание сосредоточил на том, чтобы не опередить людей.

 – Этоново–тип… новая часть ритуала живущих. Оставить тихих ближе к земле. Проходить мимо много раз каждый день. Жить наверху, чтобы проходить мимо тихих много раз. Говорить с тихими, тихие знают больше, тихие счастливее и более полезны.

 – Думаю, в этом есть смысл, – серьезно сказал Штрукхаймер. – Нельзя ожидать от тихих, что они будут знать все, что происходит, если их держать взаперти в задней комнате.

 – О, нет взаперти. Взаперти – слово людей, не бруухиан. Но ты правый, тихие более полезны.

 Кроуэлл ощупал пальцами маленькую камеру, прикрепленную к поясу. Это могло проверить одну из его идей.

 – Я думал, что тихих нельзя передвигать. Если передвинешь – надо начинать новую семью.

 – Что верно, то верно. Новый дом строить вокруг старого дома. Снимать старую крышу, оставить дырку в полу дома живых, купить веревку магазин Компании, проходить мимо тихих вверх и вниз много раз каждый день.

 – Ясно. – Кроуэлл отцепил камеру от пояса и снял несколько строений. Затем быстро охарактеризовал каждый кадр, нацарапав несколько строчек в блокноте. – Ага, защитная окраска…

 – По каким–то причинам они стремятся к расширению семьи, – сказал Уолдо. – Раньше, когда им становилось слишком уж тесно, они делили тихих и начинали создавать новые семьи на окраине деревни.

 Мимо прошла бруухианка, ведя на поводу двух покорных млекорептилий. Свежие капли липкой коричневой слизи на спинах свидетельствовали, что мясофрукты были срезаны совсем недавно. Кроуэлл щелкнул камерой.