Да вспомнятся мои грехи

 – Я вылетела на флаере, искать вас, – сказала она. – Обнаружила место, где вы ночевали. Очень впечатляюще, особенно при дневном свете.

 Он ничего не сказал.

 Сколько месяцев назад он вот так близко находился рядом с женщиной? Его рука вспотела, стала липкой и холодной в противоположность ее мягкой и теплой ладони. Он почувствовал волну желания, такую острую, что у него сжалось в животе. Каждый раз, когда он спотыкался и чувствовал ее круглое бедро или…

 – Эй, друг, держи свои лапы при себе.

 – Миерде, но вео, – проворчал он. – Извините, мне не видно.

 – Ага… Так, мы уже почти пришли.

 Когда они приблизились к верхушке холма, Рамос едва разобрал возвышающуюся стену дома, серую на фоне ночи.

 – Вот мы и дома. – Она остановилась и начала возиться с тяжелым железным замком. – «Виста Герможа Отель» – «Отель с прекрасными видами», – перевела она, хотя в этом не было нужды. – Двадцать лет назад был закрыт… осторожно… и его купила через доверенных лиц Конфедерация.

 Они уже вошли в дом и ступали по пахнущему затхлым ковру.

 – На случай вот таких ситуаций?

 – Нет, все гораздо проще… Они думали, что Сенадо переберется в парачо, и хотели дешево получить здание для консульства. Теперь дело застряло. Здесь лестница.

 Рамос как раз наткнулся на первую ступень, когда она это сказала; он покачнулся и, сохраняя равновесие, почувствовал под рукой ее икру.

 Выпрямившись, он снова тронул ее, и она ответила звонкой пощечиной, показывая свое отношение к Рамосу.

 Рамос хладнокровно схватил ее за запястье и, вывернув, бросил ее на пол. Упав сверху, он прижал ее тело к полу коленями, ткнул дулом пистолета в ее шею, изрыгая глухие проклятья. Он щелкнул предохранителем, потом медленно поставил его на место. Поднялся.

 – Прошу прощения. Не забывайте, пожалуйста, я на самом деле Рамос Гуайана.

 Шелестя юбками, она поднялась на ноги. Голос ее дрожал:

 – Знаю, но я – это я, поймите тоже. На Шаломе у нас… так с людьми не обращаются!

 Не зная, что сказать, Рамос шумно задвигал сумкой за плечами.

 Она вздохнула:

 – Давайте руку, уже недалеко.

 Они поднялись наверх, до конца лестницы, и повернули налево, в коридор. Дверь в отведенную Отто комнату бесшумно открылась и захлопнулась со щелчком, наводившим на мысли о солидном замке.

 – Индикатор настроен на отпечаток большого пальца. Мы изменим настройку. – Загорелся, ослепляя, свет.

 В комнате без окон мебель состояла из трех предметов: пневмопостели в одном углу и деревянного стола со стулом – в другом. Маленький голокуб на столе показывал картину камеры, где спал человек. У стола стоял стеллаж, на котором покоилось несколько шпаг. Рамос пересек комнату, подошел к стеллажу и провел пальцами по клинкам.

 – Подходит, – сказал он.

 Он вытащил шпагу из стеллажа и сделал несколько выпадов, поражая воображаемого противника. Потом внимательней посмотрел на шпагу.

 – Мне нужен точильный камень и ремень для правки лезвий. И моток черной изоляции для ручек. Такой ленты, которой пользуются электрики.

 Он впервые поднял голову и посмотрел на девушку.

 – Ага…

 По стандартам Шалома она была обычного вида женщиной. Это значило, что она лишь чуть–чуть уступала совершенством фигуры и черт лица Елене Прекрасной. Одета она была так же, как одевались все молодые женщины в этой части Сельвы – облегающий бархатистый корсет, оставлявший открытым верхние части грудей, потом сбегал до бедер и расширялся в колоколообразную юбку, длинную по стандартам Земли.

 Принимая во внимание, что девять десятых его личности были трижды судимы за изнасилование, а десять десятых многие недели находились взаперти в тесном отсеке Т–46, Рамос прореагировал весьма вежливым, приличествующим джентльмену образом – он бросил шпагу, заворчал и сделал три шага к девушке, готовый вцепиться…

 Она извлекла из потайного местечка маленький черный пистолет.

 – Стой, где стоишь! – сказала она. В голосе ее было больше истерики, чем угрозы. Но было совершенно очевидно – она сожжет его на месте в следующую секунду, и чувство близкой опасности снова вернуло Отто контроль над телом.

 Его собственный пистолет лежал на сумке, которую он сбросил со спины в центре комнаты. Если она умеет метко стрелять, то успеет попасть в него пять–шесть раз прежде, чем он успеет достигнуть сумки. Он положил руки за голову.

 – Ну, ну, – сказал он, – только не волнуйтесь, это просто… понимаете ли…

 – Они правду говорят, – сказала она уже спокойнее, – в самом деле, вас как будто двое в одном теле.

 – Это так. – Он чуть согнулся в поясе, держа руки за головой. – Отто Макгевин, к вашим услугам!

 – Лучше оставайтесь этим Отто еще немного. – Она опустила пистолет. – Какое странное имя вы…

 Рамос уже опустил руку, скрючив пальцы наподобие когтей, и медленно двигался вперед. Она подняла пистолет, и он поднял руки, но на этот раз медленно.

 – Неужели вы не можете совладать с собой, хотя бы на секунду?

 – Успокойтесь, успокойтесь же… гм, я в самом деле не могу, э–э, совладать с этим. Когда мне не угрожает непосредственная опасность, я должен автоматически реагировать как Гуайана. Иначе, понимаете ли, я мог бы случайно выдать себя, выйти из роли.