Да здравствует Герберт Уэллс!

Вертушка, которой досталось прямо в лобовую часть кабины, о чём догадываюсь по жуткому грохоту и треску, теряет управление, и заваливается на бок. А поскольку летела она уже на не слишком большой высоте, до падения её на бетонное поле проходит не больше трёх секунд. Взрыв оказался поистине чудовищный! По ушам больно ударило.

Тряхнуло, приподняв, а затем снова бросив на бетон, и меня!

Оставшиеся три вертушки переходят на обстрел твари ракетами – уж это оружие посерьёзней снарядов, пусть и с термитными зарядами. Вот только попасть в монстру не так просто: она теперь, быстро свивая, и извивая змеюшное тело, так и ёрзает по поверхности, отодвигаясь подальше от дыры с так и льющимся из неё пронзительно-ослепляющим, словно в хирургическом кабинете, светом, и продолжая обстреливать врагов, кажется, нескончаемым запасом своих «снарядов»!

Однако вот и наступает неизбежный конец: не то пятая, не то – шестая ракета наконец попадает прямо в тело монстры, сразу за тем бугром, к которому крепятся крылья.

Фаталити.

Туловище монстры разрывает на две половинки, которые теперь могут только слабо трепыхаться, пока оставшиеся три вертушки так и летают вокруг неё по кругу, добивая снова из пушек с термитными снарядами…

И вот от несчастной стрекозки осталась только горстка догорающей плоти, дымящей и коптящей, и распространяющей вокруг невыносимый смрад сгоревшего хитина…

Вижу я, как с той же стороны, откуда прилетели Апачи, появилось и быстро приближается что-то посолидней. Это оказывается тоже вертушка – двухвинтовая, но сделана не как Чинук, то есть – лопасти спереди и сзади, а по-другому: винты вынесены на консолях по бокам корпуса. Как у Российских транспортных. И тащит под брюхом эта штуковина огромную плиту – как понимаю, на замену выломанной, и вот теперь могу трезво оценить её толщину. Точно – больше полуметра. Обалдеть. Это по самым скромным прикидкам – пятьдесят тонн!..

Вертушка с плитой зависает над образовавшемся в равнине отверстием, освещённая снизу резким светом, отчего вся картина становится неправдоподобно-нереальной, словно смотрю какой боевик! С машины скидывают тросы, по которым начинают спускаться фигуры в чёрном: не иначе – аварийная бригада. Однако мне сейчас не до рассматривания в подробностях процесса заделывания дыры. Потому что остальные вертушки разворачиваются ко мне, и этак неторопливо подлетают на пятьдесят шагов, замирая…

Делать нечего: отлично понимаю, что не остался незамеченным, и, поскольку экипаж вертушек явно видел, как я чесал от выломанного отверстия, наверняка думают, что я – союзник выбравшейся оттуда твари!

А на их месте я и сам так же подумал бы.

Вот и встаю на ноги, поднимаю кверху лапки. На морде стараюсь изобразить страх и отчаяние. Пытаюсь пробиться к мыслям тех, кто пилотирует чёртовы агрегаты. И внушить им, что я – тощий и слабый. И безвредней кролика. Типа, тоже – белый, мягкий и пушистый. Только болею. (Хе-хе…)

Мыслей пока не услышал – далековато до вертушек. Но всё же что-то, исходящее от меня, похоже, до экипажей дошло. Потому что опускается на бетон одна из вертушек. Откидывается дверца. И выходит…

Самый обычный человек. Ну, в-смысле – пилот. В комбезе, со шлемом, и в сапогах. Идёт ко мне не торопясь. И вижу я у него в руках что-то вроде наручников. Да почему вроде – наручники и есть!!! И вот теперь мне наконец удалось настроиться на его «волну»!

Ну и всё правильно я определил.

Мир этот очень… Странный. Это если назвать его столь мягким словом.

Но описывать то, что и в смутных, и в чётких образах и понятиях увидал в чужом разуме, я буду, если позволите, позже. А пока мне предстоит неприятнейшая процедура. Ареста. Подошедший на пять шагов мужчина оказывается всего на полголовы меня выше. Но – гораздо плотнее. Держится он грамотно: так, чтоб не становиться на линии огня между мной и главной пушкой вертушки, сейчас недвусмысленно глядящей чёрным тоннелем дула мне в глаз. И делает пилот мне знак повернуться к нему спиной.

Так и делаю. После чего вижу в его мозгу приказ, который он и озвучивает незнакомыми на слух, но понятными по смыслу словами: «Руки – назад!».

Завожу руки действительно назад, за спину. Позволяю защёлкнуть чёртовы браслеты на своих запястьях. После чего, повинуясь новому приказу, вновь разворачиваюсь, и иду к опустившейся вертушке. Прохожу к её заднему торцу. Мужик отпирает люк, имеющийся в нём. Залезаю без дополнительных команд. Устраиваю свою многострадальную и много поверхностей поистиравшую задницу на чём-то вроде тюка со сложенным парашютом. Кивком показываю, что нормально всё.

Мужик тоже кивает, и захлопывает люк. И я оказываюсь в полной темноте…

А вскоре слышу я, как хлопнула дверца и первого люка, громче ревёт движок, и сильное ускорение прижимает меня к полу.