Да здравствует Герберт Уэллс!

Во-первых, потому, что я, как подросток, воспринимаю мир «обострённей» – так и во всех учебниках и справочниках по психологии написано. А во-вторых, после двух лет занятий в клубе, и года – в Братстве, вижу всё-таки гораздо глубже, чем та маска на поверхности, которой пытается, как защитным щитом, прикрыться любой современный обитатель большого Города. (Собственно, это и логично и актуально: иначе просто сожрут…)

Растираюсь стареньким махровым полотенцем, из которого уже торчат, и даже выпадают, клочки полинявших от многочисленных стирок нитей. Нюхаю его. Точно: пора в очередной раз стирать. А на новое, как всегда, денег нет. Внутренний голос говорит мне, конечно, что пытаясь сосватать нам в семью очередного хахаля, мать просто хочет улучшить наше материальное благополучие… Поэтому иногда часть заработанных денег всё же приношу домой – когда нужно платить налоги, или закупать обувь, одежду, постельное бельё, мыло, и так далее: список наших потребностей никогда не кончается.

В комнате у меня царит, если можно так сказать, порядок, и суровая простота. Стол, за которым я «делаю уроки», хотя никогда я их не делаю, стараясь просто сразу запоминать то, что нам вдалбливают в школе, стул, книжная полка, на которой до сих пор стоят и старые учебники и сказки. Потрёпанный постер с группой «Битлз» на стене над кроватью, (Остался от отца – он был их фанат.) шкаф для одежды и эта самая кровать.

Раздеваюсь. Надеваю хлопчатобумажную пижаму. Привык к этому делу ещё с малых лет. А что: в ней очень даже удобно спать. Зажигаю ночник, гашу лампу. Эксперты советуют, конечно, спать в полной темноте. Но на…рать мне на мнение экспертов. Я хочу просыпаться при свете – чтоб кошмары уж сразу отступали!..

А снятся они мне нечасто. Но случаются. И если уж снятся – так уж сюжеты похлеще того, что мне час назад показывала Машина на четвёртом Уровне. Впрочем, будем надеяться на то, что сегодня устал, как конь, на котором пахали, и отключусь мгновенно.

Надежды вполне оправдались.

Хотя, конечно, нельзя сказать, что вообще ничего не снилось – снилось, но про что, совершенно не могу вспомнить, когда встал по будильнику. Туманные образы, которые только что маячили перед глазами ещё не прояснившегося сознания, растаяли, словно материнская зарплата к концу месяца.

Будильник у меня будит «нежно» – попикивает, как недоношенная канарейка, но – тихо. Аккуратно отключаю его. Со стоном спускаю ноги на половичок, знававший лучшие дни. А сейчас из него во все стороны торчат нити основы, да и истёртая дыра по центру, где вылез ворс – смотрится неприятным серым пятном. А когда-то там имелся рисунок симпатичного тигра. Вернее – тигрицы, окружённой ещё тремя тигрятами. Это мать додумалась мне подарить его на шестой день рождения.

Ладно, довольно предаваться ни к чему не ведущим ностальгическим воспоминаниям. Нужно собираться, и идти. Учиться.

Умываюсь холодной водой, чищу зубы. Смотрю в зеркальце над раковиной на своё хмурое и даже сердитое лицо. А чего я так завёлся? Всё – как обычно. Впереди ещё один серый, и наполненный в-основном бессмысленными действиями, день. Который закончится, даст Бог, хоть каким-то нестандартным и интересным «шоу». А у других подростков и этого нет!.. Только ящик с тупыми реалити-шоу, да наладонник с соцсетями. Ну, и фильмами, или музыкой. Ладно. Криво ухмыляюсь себе же. Хорошо хоть, бриться мне пока не надо. Те жиденькие рыжеватые волосинки, что торчат у меня на подбородке, можно смело игнорировать.

Завтрак у нас обычно спартанский. Впрочем, ем я всегда в одиночестве – мать уже ушла в свой гипермаркет, к семи. Ей нужно успеть разложить по полкам недостающие товары и продукты. Пока покупатели не ринулись внутрь.

Так что кусок хлеба с куском сыра ем со вчерашним чаем, разбавленным кипятком. Пищевой маргарин из нашей «пижонской» и раскрашенной весёленькими цветочками маслёнки загребаю прямо чайной ложкой – не люблю его «намазывать», как делает мать.

Но вот с приёмом пищи и покончено. Да и время как раз подошло: только-только успеть поменять в сумке-рюкзаке тетради, да двинуть на выход.

Перед тем, как захлопнуть и запереть входную дверь на три замка, и оставить её на попечение этажной видеокамере, невольно обвожу ироничным взором наше убогенькое жилище: н-да, не за что взгляду зацепиться. Это – не жильё. А, скорее, берлога. Где мы просто спим. Перед тем, как снова начать. Общественно необходимую трудовую деятельность. Влиться, так сказать, в ряды добросовестных работников. Или, как в моём случае, учащихся.

До школы дохожу пешком – решил сегодня не бегать трусцой, а просто быстро идти. Нагрузка всё равно приемлемая: чтоб привести мышцы в тонус.

Только-только успеваю подняться на второй этаж, в класс, звенит звонок. Всё! Сейчас вход в школу перекроют, и тех бедолаг, что сдуру опоздают, будут разводить на бабки. Чиркая их пропуском по штрафному терминалу. А проще говоря – штрафовать их родителей, снимая деньги прямо с их кредиток. А поскольку многие себе такого позволить не могут, их чада вынуждены-таки поспешать…