Да здравствует король

Она скрещивает руки на груди, и на ее лице появляется недовольное выражение. Если он ожидает, что милая улыбка и пара фразочек помогут ему завоевать ее, то его ждет грубое пробуждение.

Если не брать в расчет бойфренда, то для того, чтобы произвести на нее впечатление, потребуется гораздо больше. Ее счетчик брехни работает на расстоянии мили.

— Нет, спасибо, это скорее кошмарный сценарий для меня.

Он смеется, глубокий, приятный звук, от которого на моих губах появляется невольная улыбка.

— Мне будет приятно заставить тебя пожалеть об этих словах.

Но в отличие от Роуга, его слова — не угроза.

Это грязное обещание.

Он произносит их с такой уверенностью, как будто это факт. И я понимаю, как он стал капитаном футбольной команды. Такая беспрекословная уверенность в своих силах должна делать его яростным противником и выдающимся капитаном.

В ответ на это щеки Тайер окрашиваются в красный цвет.

Интересно. Возможно, она не так уж невосприимчива к его чарам, как мне показалось вначале.

Я откладываю эту информацию на потом и поворачиваюсь обратно к месту преступления на своей одежде. Роугу нужна реакция, вот почему он это делает. Я общалась с ним меньше часа, но знаю, что он подначивает, толкает и злит тебя, пока ты не отреагируешь.

Он получает удовольствие от хаоса, который он создает.

Я беру спагетти с колен и засовываю один конец между губами. Невозмутимо глядя на Роуга, я показываю, как чувственно посасываю ее, пока она не исчезает между моих губ.

Его глаза не отрываются от моего рта, пока я это делаю.

Жар в них обжигает сильнее, чем соус на моих коленях.

Я не могу удержаться, чтобы не подзадорить его. Я провожу языком по всей поверхности верхней губы, а пальцем обвожу уголок рта в поисках остатков соуса.

Я смыкаю рот вокруг пальца, удовлетворенно чмокаю губами и низко стону.

— Ммм… Так вкусно.

— Ты пытаешься сделать из меня врага? — Он спрашивает с угрожающим рычанием.

— А разве ты уже не враг? — Спрашиваю я в ответ, легкомысленно. — Я могу немного развлечься.

— Это ерунда, милая. Ты даже не представляешь, насколько болезненной я могу сделать твою жизнь. — Он шипит мне в лицо. Парень говорит это с такой угрозой, что мне приходится физически бороться со страхом, бурлящим в моих жилах.

Хватит тактики запугивания.

Я поднимаюсь, заставляя его встать во весь рост. Он возвышается надо мной и по размерам, и по силе. Так близко к нему я могу разглядеть каждую деталь его лица. Глубокие зеленые глаза, которые говорят обо всем и ни о чем одновременно. На левой стороне его лица россыпь родинок. Одна из них находится прямо над его ртом, и это придает его губам еще большую чувственность.

На мгновение я представила, каково это — быть поцелованной им. Будет ли он нежным, не торопясь исследовать?

Да кого я обманываю?

Его поцелуй был бы диким и неконтролируемым, как и все остальное в нем. Он будет брать, а не просить, его язык будет проникать между моих губ и захватывать мой рот, как будто он имеет на это полное право.

Мы словно застряли в этом моменте: он смотрит на меня сверху вниз, а я на него снизу вверх. Я чувствую взгляды наших друзей, взгляды десятков других студентов, устремленные мне в спину.

Они наблюдают за этим напряженным обменом, ожидая, что я, как и все они, склонюсь перед королем.

Встав на носочки, я приблизила свое лицо к нему.

Его рука протягивается, чтобы схватить меня за плечо. Это доминирующее движение, сильная хватка, призванная контролировать, насколько близко я могу подойти к нему.

Но это также и собственничество: его большой палец проводит крошечные круги по моей коже.

Не думаю, что он осознает, что делает это.

Я кладу руку ему на грудь и чувствую бешеное биение его сердца, наклоняясь, чтобы прошептать ему на ухо.

— Сделай все, что в твоих силах.

Я пытаюсь вырваться из его хватки, но он не отпускает меня. По крайней мере, не сразу. Он просто смотрит на меня, его глаза сужены, когда он рассматривает меня.

Я вырываю руку из его хватки, поворачиваюсь на пятках и ухожу. Спагетти падают с моей одежды с каждым моим шагом.

— Беллами, подожди. — Говорит Сикстайн. — Мы идем с тобой.

— Типично, Сикстайн. Всегда слепой последователь.

Она поворачивается лицом к Фениксу, движение становится стремительным.

— В отличие от тебя, я не поворачиваюсь спиной к своим друзьям.

— Ты действительно хочешь это обсудить? — Он с усмешкой посмотрел на нее.

— Нет, я думаю, мы уже сказали друг другу все, что хотели сказать.

Она берет меня за руку, и мы выходим с Нерой и Тайер, причем последняя по дороге показала Рису средний палец.

Я стараюсь сдерживаться, но в конце концов не могу удержаться от того, чтобы не оглянуться, когда выхожу. Он стоит там, где я его оставила, и не двигается.

Его взгляд прикован к моей удаляющейся фигуре, и я не думаю, что он вообще моргает. Даже когда наманикюренная рука обхватывает его талию и ложится на живот.