Да здравствует король

Гнев нарастает во мне с нуля, охватывает все тело и растет, как снежный ком, катящийся вниз по склону. По пути вниз он подхватывает горечь, обиду и боль, пока не образует в моем нутре тугой шар ярости.

Нера наклоняется и протягивает руку, чтобы помочь мне выбраться, а Сикс удерживает Тайер, которая с криками бежит за удаляющейся Лирой.

Темнота застилает мне глаза, и я вижу только его.

Мой враг.

Не обращая внимания на протянутую руку Неры, я вскарабкиваюсь на понтон и стремительно несусь к нему. Я задыхаюсь, гнев в моей груди не позволяет делать ничего, кроме коротких, прерывистых вдохов.

Я обдумываю свои действия. Позволит ли мне школа прилюдно задушить их драгоценного короля?

— Что дальше? Свиная кровь? — возмущаюсь я, останавливаясь перед ним и вытягивая руки, чтобы показать свою мокрую одежду. — У тебя, по крайней мере, должно хватить смелости самому выполнять такие трюки.

Я сдерживаю вздох, когда наши глаза сталкиваются. Его взгляд стал просто диким. Я вдруг ощущаю прохладный ветерок, и меня пробирает дрожь.

Его глаза — бездонные чернильные лужи желания, устремленные на меня. Он не смотрит на мое лицо. Я опускаю взгляд, рассматривая свою насквозь промокшую белую блузку. Вода стекает с меня ручейками, прижимая рубашку к груди, как вторую кожу.

Мой белый шелковый бюстгальтер тоже промок и не скрывает твердые пики моих пыльно-розовых сосков, которые напрягаются, упираясь в ткань.

Я случайно даю Роугу и всем его друзьям бесплатное шоу. Если судить по движению его груди, его дыхание так же беспорядочно, как и мое. Резкие вдохи вырываются из него, когда он смотрит на меня, его ноздри раздуваются, татуированные руки сгибаются. Опасность вокруг него ощущается физически.

Похоть и гнев пронизывают воздух, искрясь между нами, как триппер.

Он встает, хватает свою толстовку за горловину и срывает его, преодолевая пространство между нами в два огромных шага.

— Надень это. — Требует он, протягивая его мне.

— Зачем? Разве это не то, чего ты хотел — чтобы я была унижена во всех отношениях? — говорю я, гневно скрещивая руки на груди.

Это движение только подталкивает мою грудь к нему. Он опускает взгляд, и на его лице снова появляется голод.

Я делаю шаг назад.

Его рука хватает меня за талию, прижимая обратно к себе.

— Не. Двигайся. — Он угрожающе предупреждает.

Его пальцы впиваются в мое бедро, он держит меня под контролем. Мои руки сложены на его груди, я прижата к нему. Я чувствую, как его член упирается мне в низ живота.

Мои бедра сжимаются, а пальцы впиваются в его рубашку, когда возбуждение накатывает на меня. Будь он проклят за то, что выглядит так красиво, даже когда мучает меня. Я снова пытаюсь отодвинуться, но он крепко прижимает меня к себе.

— Что ты делаешь?

— За моей спиной десять парней ждут, когда ты отойдешь, чтобы они могли еще раз взглянуть на твои сиськи, так что не двигайся. — Он прорычал это сквозь стиснутые зубы, все еще раз подталкивая ко мне толстовку. — И надень это.

Я беру его в руки, но не делаю ни малейшего движения, чтобы надеть вещь.

— С чего ты взял, что я когда-нибудь сделаю все, о чем ты меня просишь?

Его глаза сверкают на его дурацком красивом лице.

— Потому что теперь ты знаешь, что произойдет, если ты этого не сделаешь.

Дрожь пробегает по моему телу при воспоминании о том, как он меня отшлепал. На какую-то долю секунды я подумала о том, чтобы не делать того, что он хочет, чтобы он мог наказать меня снова.

— Разве не ты сказал, что я сосала член за свою стипендию? Что значит показать сиськи еще нескольким людям, когда, очевидно, я встала на колени, чтобы добиться успеха? — Я спрашиваю легкомысленно, дразня его словами.

Его рука вскидывается и хватает меня за челюсть, притягивая мое лицо к своему.

— Так вот кто ты? — Мрачно спросил он. Его голос напряжен, напряжен до предела. — Ты шлюха?

Все еще находясь в его объятиях, я сокращаю расстояние между нашими лицами, пока нас не разделяют считанные миллиметры. Его глаза несколько раз опускаются к моему рту, а затем снова поднимаются и встречаются с моими.

Я так близко к нему, что мои губы касаются его губ, когда я говорю.

— Разве ты не хотел бы узнать?

Звенит звонок.

Я вырываю свое лицо из его рук и убегаю.

Я швыряю вещи на пол и с шумом опускаюсь на свое место. Я в таком дурном настроении, что даже греческая мифология не может унять мой гнев. Я все еще сжимаю в руке дурацкую толстовку Роуга.

Это толстовка RCA Running (прим. пер. команда университета по бегу). Я не знала, что он занимается бегом. На спине имя «Ройал» написано над огромной цифрой «1».

Конечно, блять, конечно.

— Наглый засранец. — Бормочу я, выворачивая ее наизнанку и надевая. Я хочу, чтобы мои сиськи вошли в мировую историю примерно так же сильно, как я хочу, чтобы меня ассоциировали с его именем.

— Что это?

Я высовываю голову из-под капюшона толстовки и вижу Джереми, непринужденно разлегшегося на моем столе.

— Извини, не обращай внимания. — Говорю я, продевая руки в рукава и вытряхивая волосы из капюшона. — Просто разговариваю сама с собой.