Да здравствует лорд Кор!

— Я много чего слышала о Леди Яракома, поэтому не могу хорошо о ней отзываться. Она — зло, гниль в сердце Ланаскола, больший источник неприятностей для Валлека, чем жрецы Орма, и не такой явный, как они. Ну, если ты отдаешь мне это, — она сжала приклад оружия, — тебе пора идти в разведку. Ладно, не буду отговаривать тебя. Я спрячусь неподалеку от комнаты с креслом и буду ждать…

Они закусили, и она спросила:

— Ты представляешь, куда идти?

— Я узнаю, где кресло. Может, инструктаж подскажет дальнейшее. Луч-разведчик обрисовал все достаточно — пока не заглох.

— А что, если инструктаж затемнит твой разум как раз тогда, когда он тебе понадобится?

— Не знаю. Но другого гида у меня нет. Я должен найти оракула. А если сюда заманивают Кор-Кинга, значит, готовится какое-то предательство…

— И ты думаешь в одиночку выступить в его защиту? Не забывай о том, давнишнем Кинге, и его исчезновении.

Она, видимо, увлеклась своим мрачным пророчеством. Ее голос — возможно, потому, что это была ее работа — предсказывать будущее клиентам

— производил сильное впечатление. Но на Кенрика внушение не действовало. С бластером она сможет защитить себя, а его призывает долг.

Он забрался на выступ, где было кресло. Он не оглянулся, потому что должен был выкинуть из головы Николь и думать только об одном. Его задание прежде всего.

Кресло было как раз таким, как описывала инструкция, с металлическими обручами на подлокотниках и спинкой, готовой поддерживать безмозглое существо, когда жрецы оставят его здесь на всю ночь. Но жертва получала от кого-то сигнал, настолько сильный, что он мог остаться в мозгу, не способном командовать телом, и мог заставить тело произносить разумные слова. Как это делалось? Безусловно, даже самой основательной тренировкой от идиота не добьешься связной фразы, не говоря уже о риторическом пророчестве. Что же тут — фокус или тайна? Как он сможет раскрыть это и расстроить планы жрецов, не играя роли оракула?

Кенрик осторожно сел в кресло и коснулся спинки — она была холодной. Откинуться на нее он не мог, не положив руки на подлокотники — мешали металлические обручи. Охваченный ими, сидящий попадал в тиски и не мог двигаться.

Когда Кенрик откинул голову на каменное возвышение, у него появилось ощущение, сходное с ударом мозгового зонда. Он повернулся, провел кончиками пальцев по изнанке спинки и нащупал какой-то квадратный предмет.

Из него исходила горячая пульсация, бьющая в пальцы, как будто тут был источник энергии. Он отдернул руку: из этого потока исходило что-то тревожное.

Человек, посаженный здесь, как оракул, вынужден прижимать голову к спинке как раз против этого предмета и оставаться так до тех пор, пока его не освободят. Что это давало? Какую-то форму инструктажа, действующего достаточно сильно, чтобы оставить отпечаток в мозгу идиота. Или же — это было важным пунктом — только пустой мозг идиота мог полностью воспринять этот инструктаж. А ведь именно так передаточная камера впечатывала инструкцию в мозг агента.

Но ведь эти оракулы действовали на протяжении столетий, это не новое устройство, оно никак не могло быть результатом предательства в Службе или вмешательства кого-то из другого мира. Если бы инопланетяне посетили Валлек на любом отрезке времени, какието намеки на это событие должны были существовать — хотя бы просто как легенда. Эксперты инструктажа в Службе дали бы эти сведения в ЦАТ, и компьютер немедленно отметил бы важность такой информации.

В кресле была какая-то форма энергии. Кенрик обошел вокруг спинки, которая была так высока, что представляла собой чуть ли не стену. Он еще раз осмотрел камень с лицевой стороны, но ничего не ощу— « тил, кроме естественного холода. Во всяком случае, он узнал, каким образом можно организовать пророчество, не знал только — через кого. А это было важно.

Перед ним был выход, и он знал из своей мнемограммы, что оракула вводили через этот вход. Что ж, теперь эта дорога не только для них — он тцже пойдет по ней.

Проход был темным и узким, стены гладкие. Скоро ему пришлось подниматься по ступенькам. Он считал их — в темноте это полезно.

Он насчитал двадцать, когда его вытянутая вперед рука ударилась обо что-то твердое. Он нащупал тяжелые металлические полосы поперек двери. Наконец, его пальцы нашли что-то вроде щеколды, какие обычно встречались в Валлеке.

Кенрик быстро потянул засов. Если дверь заперта на замок — все пропало. Но засов пошел. «Может, я и самый большой дурак на свете, — подумал Кенрик, — но я войду, выбора у меня нет». Он открыл дверь и шагнул в опасность.

4

Свет исходил из небольших вкраплений руды орма, но здесь они не составляли рисунка. И ровный проход напоминал обычный туннель.

Кенрик осторожно огляделся: никого не видно. Он закрыл глаза. Помнит ли он, где находится кресло оракула? Найдет ли он сразу путь к нему? Если его инструктаж опять выйдет из строя, ему не выжить в этой неудачной транспортировке. Его жизнь будет находиться только в зависимости от его интуиции, от самого слабого намека. Размышляя так, он шел по пыльному туннелю и настороженно прислушивался.