Да здравствует лорд Кор!

Наконец он выключил обозрение.

– Таково положение. Валлек сегодня лежит в точке Шестого сектора – но это радиоактивный пепел.

– «Н» – война? Я не понимаю. Это выглядело на уровне феодальной цивилизации.

– Ты видел в расщеплённом времени, – ответил Годдард. – С того времени будущее становится сомнительным. Короче говоря, с этого времени жрецами Червя была объявлена священная Война – их оракул сделал пророчество, которое помогло разбить Кор-Кинга города Ланаскол. Через 10 лет их теократия распалась, уступив дорогу завоевателю с юга. Он основал направление, из которого лет через двести развилась технократия. Через пятьсот лет она превратила Валлек в пепел. Жрецы Червя не начнут этой войны – если мы поможем.

– Как мы будем действовать? Через оракула? Но дело в том, что их оракул – всегда дурак и никогда долго не живёт. Когда он умирает, жрецы приступают к поискам, которые всегда идут вокруг Валлека. Они должны найти ребёнка-идиота, мужского пола, родившегося как раз в момент смерти оракула. Ребёнок обязательно должен быть полностью безмозглым…

– Но должен же он выговаривать слова, которые ему подскажет какой-нибудь жрец…

– Вроде бы да, – согласился Годдард, – но луч-разведчик открыл, что это не так. Когда жрецам нужно пророчество, они сажают оракула в кресло, глядеть на так называемого «Гуляющего Червя» и оставляют там на ночь. Когда они приходят за ним, он говорит отличным, разумным языком – хотя обычно издаёт нечленораздельные звуки. Вход к «Гуляющему Червю» строго охраняется, так что мы не можем разоблачить мошенничество. Но ЦАТ сказал, что дело тут не только во вмешательстве какого-либо жреца. И сейчас он, оракул, не должен дать никакого военного пророчества.

– А как мы можем быть уверены, что наш южный завоеватель, в конце концов, так или иначе не возьмёт верх?

– ЦАТ сказал – нет. Если Ланаскол будет продолжать существовать, как сильная власть, развитие высокой цивилизации пойдёт совершенно другим путём. Понятно ли тебе преимущество оракула-идиота?

– Вы думаете, им занимались? Вполне достаточно простых звуков. Может, его заменяли?

– Это тебе и придётся выяснить. ЦАТ сказал, что в него вложили неправильную информацию, и наш человек никогда не вернётся.

– Но…

Трапнел вздрогнул.

– Вот именно – но! Это раскрылось только тогда, когда ЦАТ выдал официальную еженедельную сводку. Поднялась тревога, и мы нашли искажённую плёнку.

– Легко выяснить, кто имел доступ…

– Искажение было на обратной стороне разведывательных плёнок, – так сообщил ЦАТ.

– Здорово! У нас там есть постоянный агент?

– Естественно. ЦАТ начал проверку в этом направлении. Ясно, что вмешался кто-то ещё.

– Но этого же не может быть!

Трапнел чувствовал себя так, как если бы зелёный ковёр под его ногами вдруг обругал его. Он всю жизнь верил фактам…

– Мы нажали на ЦАТ, чтобы он ответил. Он не сказал ни да, ни нет, а сослался на недостаток информации. Так что перед нами два варианта: первый – в нашей Службе есть изменник, второй – что мы просто ничего не можем сделать на этой линии. В конце концов, Галактика слишком велика для любой империи, конфедерации или ещё чего-нибудь в этом роде. Здесь запросто может быть и другая Служба. До сих пор нам везло, мы с такими не встречались.

– Но зачем исказили рапорт?

– Могло быть несколько причин: мы можем быть под наблюдением, мы желаем спасти Валлек, а другие, может быть, не хотят этого, и могут подставить нам ногу, чтобы испытать нас.

– Хорошенькое блюдо вы мне подали! – кисло прокомментировал Трапнел. – Итак, я разыгрываю оракула и попутно стараюсь открыть, кто не хочет меня там видеть. Кстати, есть у первого отдела сведения о том, что случилось с их человеком?

– Нет ещё. Постоянный агент встревожен. Видишь ли, дело очень срочное. Они ждут тебя для инструктажа. У тебя есть только пять планетных дней до того, как ты предположительно станешь пророчествовать, а это обязательно должно произойти.

– Они всегда там, когда мы приходим?

– Мы тоже не были с тех пор, как они запарились. Не забудь, оплата двойная.

– Как будто я могу забыть! – ответил Трапнел и вышел.

Лёжа в камере-передатчике в плотно сжимающем голову шлеме, ожидая, когда техники дадут готовность, Трапнел удивился, почему он до сих пор здесь работает. Он устал. Уволиться он мог в любое время. Сколько жизней он прожил? Не сосчитать. И почти все они прошли в опасности. Дважды он бывал даже убит, но техники успели вовремя вытащить и спасти. А сколько раз занятое им тело подвергалось пыткам, увечьям и прочим напастям! Кроме того, всегда было одно условие: он мог быть помещён только в тело почти полного идиота, что означало осложнения при транспортации. Поэтому постоянные агенты на местах пользовались своей техникой, чтобы принимать и поддерживать человека действия. У них не было никакой надежды на возвращение. Он, по крайней мере, хоть не был в такой постоянной ссылке.

Как всегда, он до последней минуты страдал от желания сбросить шлем и закричать, что отказывается идти. А потом техник повернул выключатель.