Дачный роман

Кэйт сделала большой глоток из принесенной в сумке бутылки с водой и принялась настраиваться на долгое изматывающее шоу. Ей предстояло дать одно за другим три представления на сцене, а в перерывах она должна была выходить «в люди» и продавать шарики в виде забавных животных. «Это все ради детской библиотеки», — в сотый раз напомнила она себе. Но все равно, последнее, чем ей хотелось бы сегодня заниматься, — изображать из себя клоуна.

Она глубоко вздохнула, натянула на лицо клоунскую улыбку и постаралась не думать о том, что не слышала голоса Джеффа уже больше двух недель. Правда, они договорились не звонить друг другу до его возвращения из Рэйли. Но это оказалось ошибкой. Дни уныло тянулись за днями, и она все сильнее впадала в отчаяние. Каждую секунду она готова была вздрогнуть от его телефонного звонка, каждую секунду ей хотелось набрать его номер самой.

Что она за идиотка, в самом деле, — просить у него время подумать, требовать от него доказательств любви! Как она такое сморозила? Чего боится, из-за чего колеблется, принимать или нет драгоценный дар — сердце мужчины?

А что, если она попросила чересчур много? Что, если она уже его потеряла?

— Осталось две минуты, Джо-Джо. — Одетая с иголочки Лэйси Энн Боделл просунула в комнату отдыха свою модно причесанную голову. — Передать кассету с музыкой звукорежиссеру, дорогая?

— Спасибо, я уже передала. — Кэйт сосредоточилась на своем клоунском макияже. — Буду через минуту.

— Ну-ну! — Голова Лэйси Энн исчезла, оставив после себя легкий аромат дорогих духов.

Кэйт со вздохом отвернулась от зеркала. Пытаясь поднять себе настроение, она исполнила небольшой хип-хоп, которым обычно открывала представление. Но это не помогло. Она так и ушла за кулисы, остро чувствуя грусть и свое одиночество. Даже Флэннери ее бросила, сославшись на какую-то непонятную «резь в желудке». Да, для нее сегодня — весьма унылый праздник.

За кулисами Кэйт подхватила дорожную сумку и кивнула звукорежиссеру. Что-то скрипнуло, щелкнуло, и из динамиков полился бодрый цирковой марш. Кэйт выбежала на сцену.

Она разогрела публику двумя-тремя па, дюжиной вращений и пируэтов, трюком с доставанием из рукавов шелковых платков. На очереди было жонглирование. Кэйт полезла в сумку за флюоресцирующими мячами, и вдруг произошло неожиданное.

Два маленьких клоуна в одинаковых костюмах арлекинов появились в проходе и вприпрыжку выскочили на сцену. Схватив Кэйт за руки, они закружили ее в быстром танце.

— Флэннери! Эллен! — воскликнула она, стараясь подыграть им. — Что, черт возьми, происходит?

— Сюрприз, ма! — Под толстым слоем грима на лице Флэннери расплылась улыбка. — «Джо-Джо» теперь ансамбль.

Но это было еще не все. Волна смеха прокатилась по залу — из-за кулис вышел высокий нескладный клоун в ярко-красном в белый горошек костюме. Он нарочно споткнулся о дорожную сумку и потешно упал навзничь.

Кэйт, открыв рот, глядела, как он поднимается на ноги. Прежде чем она что-либо успела понять, он преодолел расстояние между ними и подхватил ее на руки.

Серые, со стальным оттенком глаза с нежностью заглянули из-под густых накладных бровей прямо ей в душу.

— Джефф! — прошептала она, как громом пораженная. — Что ты вытворяешь?! Ведь на нас смотрят! Отпусти меня!

— Не раньше, чем ты меня выслушаешь. — Его голос был взволнованно-низким. — Я люблю тебя, Кэйт Валера. Я хочу, чтобы наши жизни соединились — твоя, моя и девочек. И если это то, что требовалось, чтобы убедить тебя…

У Кэйт слезы ручьем хлынули из глаз. Они размывали тушь на ресницах и грим на щеках. Кэйт требовала доказательства любви Джеффа, но никогда, даже в самых диких мечтах, не предполагала, что степенный, полный собственного достоинства Джефферсон Пэрриш III зайдет так далеко, чтобы завоевать ее.

— Ты сумасшедший! — с трудом произнесла она. — Даже не знаю, что сказать!

— Только одно слово, леди. Ты согласна?

— Да! — Кэйт обхватила его за шею и поцеловала, не обращая больше внимания ни на веселящуюся, улюлюкающую толпу, ни на растекшийся грим. Ни на что на свете.

Когда он нежно опустил ее на сцену, Флэннери и Эллен принялись танцевать вокруг них, выкрикивая что-то, а потом стали обнимать и целовать их. Они станут предметом пересудов людей не на один день, подумала Кэйт, но ей уже все равно. Их четверо — и только это имеет значение, только это кажется нормальным и естественным.

ЭПИЛОГ

Джефферсон Пэрриш IV лежал спеленатый в стеганом голубом одеяльце. Вся семья собралась вокруг него. Не прошло и часа, как он родился.

— Взгляните — у него мои волосы! — Флэннери потрогала пальцем рыжеватый пушок на темечке.

— И мои глаза. — В голосе Эллен слышалось неподдельное детское восхищение.

— У него что-то от всех нас, — сказал Джефф. — Он принадлежит всем нам. И это делает его еще прекраснее.

— А мы принадлежим друг другу. — Кэйт откинулась на подушках, замирая от счастья. Ее жизнь с Джеффом Пэрришем была чудесной с самого начала. Теперь она превратилась в сказку.